– Я бы хотела, чтобы ты мне рассказал, – тихо проговорила она.
Он секунду пристально на нее смотрел, а потом заговорил:
– Я просил кое-кого из моих служащих встретиться с моими инвесторами из Нью-Йорка. Мы собирались оценить текущее количество продающихся акций… количество, которое контролирую я лично… свободные средства, которыми я могу распоряжаться. Я считал, что у нас будет неплохой шанс в понедельник сделать заявление относительно того, что попытка перекупить компанию провалилась.
– И ты считаешь, что такая возможность будет потеряна, если ты не успеешь прибыть на эти встречи?
– Нет, – после недолгого молчания ответил он. – Нет оснований считать, что лишний день моего отсутствия что-то сильно изменит. Наверное, меня больше всего тревожит то, что в такие напряженные моменты попыток время играет огромную роль. Когда в пятницу вечером закрылась биржа, я владел достаточным количеством акций, чтобы прямо отвергнуть возможность перехода контрольного пакета. Я разговаривал с банкирами в субботу утром. Все выглядело довольно хорошо для меня, но мне хотелось бы быть полностью уверенным…
Брук встала из-за стола и в тревоге остановилась у окна. Было уже далеко за полдень, но сквозь свинцовые тучи не пробилось ни единого лучика солнца. Сильный ветер сорвал с деревьев последние листья, и их темные ветви четко вырисовывались на фоне мрачного серого неба.
– Морган, – сказала она, – а что будет, если погода не исправится и завтра?
– К завтрашнему утру все проселки уже будут расчищены и посыпаны песком, – ответил он. – А нашу подъездную аллею я уж как-нибудь проеду, пусть даже мне придется всю дорогу толкать «ягуар» руками.
– Мне очень жаль, что я нарушила твои планы, Морган. Правда, жаль. Ты будешь считать, что день пропал даром.
Его зубы вдруг сверкнули в быстрой хищной улыбке.
– Ну, я бы этого не сказал. – Его руки, как и накануне, легли ей на талию и притянули к себе. – Я точно знаю, как проведу этот день, и могу тебе обещать, что он даром не пропадет.
Повернув ее к себе, он приник к ее губам в страстном поцелуе, не оставившем ей никаких сомнений относительно того, каковы его намерения.
Брук изобразила возмущение, которого отнюдь не испытывала.
– Типичное мужское самомнение! – проговорила она, как только отдышалась. – А я тут права голоса не имею?
– Еще как имеешь, – ответил он. – Ты разве забыла, что я переродился? Я теперь стою за равноправие, не забывай этого! – Он демонстративно снисходительно поцеловал ее в нос. – Делай свой важный выбор, лапочка. Не упускай своего шанса принять участие в процессе планирования. Ты хочешь, чтобы мы занимались любовью в постели или в ванне?
– Я бы предпочла заняться любовью перед камином, – ответила она явным вызовом, саркастически прибавив: – Конечно, когда ты снизойдешь до того, чтобы его разжечь. Или ты вернулся к первобытной идее насчет того, что забота об огне лежит на женщинах?
Улыбка Моргана была не только насмешливой, но и торжествующей.
– Видишь? – заметил он, не отвечая на ее последние слова. – Ты только что признала, что хочешь весь день заниматься со мной любовью. Поскольку я человек легкий, то по поводу места спорить не буду. Мы можем сначала любить друг друга перед камином, потом в постели, а потом в ванне…
Морган подхватил Брук на руки, и она вздохнула.
– Ты вот так же одерживаешь победы над своими деловыми противниками? – спросила она. – Уловками и злостным обманом?
– Нет, – ответил он. – Но, с другой стороны, я никогда не пытался убедить своих деловых противников лечь со мной в постель.
Брук понимала, что эти нахальные слова заслуживают самого резкого ответа, который уже крутился на кончике ее языка. Она тряхнула головой и взглянула в глаза Моргану. Теплые, любящие глаза. Ее губы приоткрылись сами собой, и он поцеловал ее с обещанием такой нежной страсти, что Брук показалось, будто тело ее уже так давно истосковалось по близости с ним.
– Пойдем в постель, – позвал он ее глухим от страсти голосом.
Она ни за что в жизни не смогла бы вспомнить, что собиралась ему возразить.
– О да, – прошептала она. – Да, Морган! Скорее!
Они услышали шум бульдозеров, расчищавших проселок, примерно в три часа утра: шум тяжелых машин громко разносился в тишине снежной ночи. К счастью, в середине воскресенья ветер утих, так что их выматывающий труд по расчистке подъездной аллеи не пропал даром. Брук всегда гордилась тем, что находится в хорошей физической форме, но полдня, проведенные за расчисткой снега, скоро положили конец этому заблуждению.
– Эта штука лягается, как дикий мустанг! – крикнула она Моргану, безуспешно пытаясь справиться с упрямым снегоочистителем, который словно живое существо вырывался из ее рук.
– Его надо вести вот так, – сказал он, взявшись за ручки и с поразительной легкостью прорезая в глубоком снегу широкую борозду.
Брук пробормотала себе под нос что-то явно не приличествующее благовоспитанной даме. Морган ухмыльнулся и поцеловал ее в шею.
– Я сделаю вид, будто ничего не слышал, если ты пойдешь домой и приготовишь горячий шоколад. Кажется, именно там место для жены? На кухне?
Она решила, что он должным образом наказан за эти слова только тогда, когда у него за воротом свитера оказалось несколько горстей мокрого снега.
– Ну ладно, – сказал он наконец со смехом, делая вид, что сдается. – Мужчина не должен держать жену на кухне. – Морган подождал, пока Брук отойдет чуть подальше, а потом крикнул ей вслед: – Гораздо лучше держать ее в постели!
У нее все еще ныли плечи, когда они встали в предрассветном сумраке понедельника и приготовились покинуть коттедж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54