– Даниэла, если вы приедете на выходные на Манхэттен, позвоните мне. Может, мы вместе сходим на ланч.
– С радостью.
– Но только я не решусь пригласить вас к себе: после блюд, которые вы приготовили сегодня, я не позволю вам пробовать мою жалкую стряпню!
– Благодарю за комплимент. – Даниэла взяла свою маленькую сумочку и направилась к двери. – Не беспокойтесь и не провожайте меня. Сейчас на улице слишком жарко.
Когда звук мотора «Порше» затих вдали, Кэтрин повернулась и взглянула на Джошуа.
– У вашей мачехи довольно несчастный вид, – спокойно заметила она.
Джошуа налил себе большую порцию виски, добавил пару кубиков льда и залпом выпил.
– Отец старше ее на двадцать пять лет, – сухо сказал он и хотел было налить себе еще порцию, но передумал. – В первые пять месяцев после свадьбы он постоянно разъезжал. Думаю, что у них что-то не заладилось с самого начала.
Кэтрин нерешительно провела пальцами по спинке дивана.
– Она очень хорошенькая.
– Неужели? – Джошуа отошел от бара и встал напротив нее. – Почему мы без конца говорим о моей мачехе?! Довольно того, что она помешала нам своим приездом!
Он неожиданно привлек к себе Кэтрин и поцеловал в губы быстро и жестко. Пальцы его были холодными от льда, а губы слегка пахли виски. Она почувствовала, что едва борется с искушением продлить объятия и растаять в его руках.
Но Джошуа лишь коснулся пальцем кончика ее носа.
– Лично я всегда предпочитал стройных брюнеток с темными глазами.
– Интересно, почему? – язвительно поинтересовалась она. – Вам кажется, что брюнетки лучше сочетаются с вашими светлыми волосами?
Он усмехнулся.
– Ох! Боюсь, что заслужил подобные слова. О'кей, Кэтрин, не нужно принимать такую негодующую позу! Что вы скажете, если я начну утверждать, что женщины всегда индивидуальны, и разумный мужчина судит о них не по цвету волос?
– Скажу, что вы учитесь, – Кэтрин была не в силах устоять против его улыбки.
– О, я способен прекрасно учиться, если учитель окажется хорошим! – Он взглянул на часы. – Уже поздновато, похоже, что пора уезжать. Час у нас уйдет на то, чтобы привести тут все в порядок, так что в город нам удастся вернуться не раньше девяти. Да и то при условии, что мы не попадем в пробку.
– Вы правы. Пора готовиться к отъезду. Что мне нужно делать?
Джошуа сократил хлопоты до минимума. Они работали рядом, дружно и согласно. К тому времени, когда коттедж был надежно закрыт, повеял прохладный ветерок; они вместе прошли по узкой полоске травы и остановились на берегу.
Ветерок играл волосами Кэтрин, она ощущала резковатый запах водорослей и соли, доносившийся с океана. Ее вдруг охватило ощущение абсолютного покоя, которое сменилось дрожью удовольствия, когда Джошуа обнял ее за плечи и привлек к себе.
– Спасибо, Джошуа, за замечательные выходные.
Он с невыразимой нежностью взглянул на нее.
– Было хорошо, верно?
Кэтрин молча кивнула, и они направились к автомобилю.
Обратная дорога до Манхэттена показалась Кэтрин слишком короткой. Джошуа умело направлял разговор, как делал это и в пятницу вечером, но на этот раз она видела, что все его внимание действительно поглощено ею, и наслаждалась свободно лившейся беседой. И лишь когда они приблизились к окраинам города, Джошуа сосредоточился на лавировании в сплошном потоке машин.
Впрочем, Кэтрин едва замечала увеличивающиеся паузы в разговоре. Ее мысли витали в приятных грезах, но Джошуа постоянно был рядом с ней и там. Он встречал ее, когда она приходила домой с работы, смеялся вместе с ней, когда они вдвоем готовили обед. Он был вместе с ней в кино, держал ее за руку, когда космическое чудовище пожирало визжащую героиню. Он сидел рядом с ней на диване и смотрел ночные теленовости. Он ложился с ней в постель, обнимал, гладил ладонями ее груди, прижимался к ее телу…
Кэтрин заерзала на сиденье, внезапно ужаснувшись своим мыслям. Картины были настолько живыми, что она украдкой взглянула на Джошуа, словно подозревала, что он мог догадаться, о чем она думает. Видимо, почувствовав ее взгляд, он повернул голову и быстро улыбнулся ей. От этой мимолетной улыбки у нее замерло сердце и защемило под ложечкой.
Он мог бы стать замечательным отцом, подумала Кэтрин, бессознательно соскальзывая снова в мечты. Он добрый и чуткий – она поняла это по тому, как он убеждал ее сказать правду о смерти Роберта. Он умный и, пожалуй, самый красивый мужчина из всех, кого она встречала. Кэтрин постаралась представить себе его детей, но обнаружила, что по какой-то причине не может. Зато оказалось очень легко представить, как его ребенок растет у нее в животе; она ощутила это настолько живо, что груди ее налились и потяжелели…
– Почему в этих больших карих глазах появился такой тоскливый блеск? – нежно поинтересовался Джошуа. – Сейчас вы мне напомнили бездомную сиротку у окна кондитерской.
Жаркая волна залила ее лицо, прежде чем она сумела взять себя в руки. Знал бы он, о чем она только что думала!
– На этой улице действительно есть французская булочная, где пекут лучшие в мире круассаны, – сказала Кэтрин вполне убедительно. – У меня, наверное, всегда тоскливый вид, когда я заворачиваю за угол этого квартала.
Он засмеялся.
– Я должен был догадаться! У меня есть друг, профессиональный фотограф. По его словам, если он хочет, чтобы у женщины на фотографии был по-настоящему грустный вид, ему достаточно приняться за описание шоколадного торта или мороженого с помадкой. Вероятно, это безотказно вызывает на лице нужное выражение беспомощности и тоски.
Пока он говорил это, они подъехали к ее дому, и, на счастье, тут же нашли место для автомобиля неподалеку от входа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54