Потом он взял одного из них за рубашку и оторвал от стены, как криво приклеенную афишу. Когда он отпустил его, оба перешли на другую сторону улицы и исчезли.
Я обратил ее внимание на это происшествие. Она кивнула:
— Я знаю. Он часто так делает.
Я вспомнил свой первый день, когда чуть не подрался с Фрэнки:
— Но ведь…
— Да. Он всегда смотрит на меня так, как будто не видит. Но таких вещей он никому не позволяет.
Он странный человек, Билл. Я никогда не смогу его понять.
Я свернул направо, на Спрингер, и направился к мотелю. Мы как раз проезжали последний светофор, когда я услышал, как она ахнула:
— Билл, там этот человек!
Я бросил взгляд в том направлении, которое она указывала. Там было довольно много народу.
— Тот, что в белой рубашке! С закатанными рукавами!
Тогда я его увидел, но мы уже выехали на перекресток, и мне пришлось проехать дальше. Он шел в противоположном направлении, нам навстречу. На следующем углу я повернул налево, описал восьмерку вокруг квартала и вернулся обратно. Мы проехали всю Спрингер до самой реки, но его нигде не было видно. Я несколько раз сворачивал в переулки, но тоже безуспешно.
— Вы уверены, что это был он? — Я видел его мельком, и он соответствовал тому описанию, которое она дала мне утром, — высокий, худощавый, волосы песочного цвета, загорелый.
— Почти уверена, — ответила она. Потом засомневалась:
— Конечно, я не успела рассмотреть его как следует. К тому же на нем не было очков. Или были?
— Не было. Но в тот раз он мог надеть их только для бутафории.
Мы покружили еще минут десять, а потом остановились на Спрингер и осмотрели все закоулки, но безрезультатно.
— Я отвезу вас домой, — сказал я, — а потом вернусь сюда. Наверное, он все еще в городе, где-нибудь в пивном баре.
— Вы ничего не сделаете? — с тревогой спросила она.
— Нет. Мы даже, не можем требовать, чтобы его задержали, если вы не уверены, что опознали его. Если это не тот человек, он может подать на вас в суд за ложное обвинение. Если мне удастся его найти, я позвоню вам, чтобы вы еще раз на него взглянули.
Я поехал в мотель. Она открыла парадную дверь офиса, и я вызвал такси. Ключи от машины я отдал ей, и мы прошли в гостиную. В углу горела неяркая настольная лампа, отбрасывая слабый отсвет на ее волосы.
Она обернулась. Ее серые глаза внимательно смотрели на меня, как будто она хотела запомнить мое лицо — Вы ведь постараетесь быть поосторожнее?
— Конечно.
Она улыбнулась и протянула мне руки:
— Вечер был просто чудесный, Билл.
Я понял намек и скользнул ладонями по ее рукам до самых локтей, а потом прижал свои губы к ее губам, как будто собирался поцеловать ее перед сном, но не смог удержать себя в руках! В следующее мгновение я уже свирепо сжимал ее в объятиях и впивался в самые приятные и возбуждающие губы на свете, а ее руки сплелись у меня на затылке. Потом она уперлась руками мне в грудь и слегка оттолкнула, сердитая прежде всего на себя.
— Я сама не лучше вас, — нетвердым голосом произнесла она и отступила в сторону, покрасневшая и сконфуженная. — Дайте сигарету, — попросила она, прерывисто вздохнув.
— Это я во всем виноват.
— Спасибо, — лаконично поблагодарила она.
— За что?
— Не будем показывать пальцем, но виноваты мы оба. Это немного глупо, правда? Я знаю вас всего три дня.
— Я и не заметил, — ответил я. — Мой календарь и часы остались в другом костюме. Все, что я могу вам сказать, — вы настоящее чудо.
Она улыбнулась:
— Не беспокойтесь, Билл. Я не сомневаюсь, что вы — нормальный, здоровый тридцатилетний мужчина. Вам не нужно доказывать это.
— Я и не собирался.
— Было немного страшно. Я и не догадывалась, как девушки могут легко переходить к слезам.
— Это все?
— Не знаю. Не спрашивайте меня. Но вы не представляете, каким вы кажетесь мне храбрым, просто до безумия, когда беретесь за что-нибудь. Или насколько заманчивым мне несколько раз казалось ваше плечо.
— Оно свободно, — ответил я.
— Для чего?
Я взял ее лицо в ладони и запрокинул:
— Я скажу вам для чего. Я считаю вас изумительной. Вы очень славная, милая, сердечная женщина и знаете разные уловки, чтобы становиться все красивее всякий раз, когда я вас вижу.
Я поцеловал ее, — в этот-раз очень нежно, и посмотрел на прекрасные темные ресницы, которые отбрасывали тени на ее щеки. Она открыла глаза и улыбнулась.
— Ладно, может быть, вы тоже мне нравитесь, — прошептала она. — А теперь, Билл, не будете ли вы так любезны выйти отсюда?
— Не пожелав вам спокойной ночи?
— Мы уже пожелали друг другу спокойной ночи.
Я просто хотела, чтобы этот поцелуй остался воздушным. — Серые глаза стали задумчивыми и такими глубокими, что в них можно было утонуть. — Выметайтесь отсюда вместе с вашими проклятыми плечами.
На улице просигналило такси.
Мне нужно было закончить с делами. Я вынырнул из розовой дымки, затуманившей мои мозги, и вышел на улицу.
— Ладно, Джорджия, — сказал я, направляясь к шоссе, — я позвоню, если найду его.
К тому времени, когда мы подъехали к городу, я стер с лица следы помады и навел в голове порядок, чтобы вернуть себе способность здраво рассуждать.
Скорее всего, это вовсе не тот человек, который разлил кислоту. Описание было слишком неточным.
К тому же вряд ли он был настолько глуп, чтобы возвращаться в город. Но проверить стоило. Каким бы призрачным ни казался этот след, но пока что он был единственным.
Было уже половина десятого. Я расплатился с таксистом и начал пеший обход. Со вчерашнего дня я прекрасно ориентировался среди местных пивных баров. В первых двух я не встретил ничего интересного, кроме нескольких бессмысленных или неприязненных взглядов, но в третьем меня ждал выигрыш.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71