Разогнав с поверхности пену и пузыри, он начал черпать гнилятину в ведро. Когда он вернулся к нам с добычей, на глазах у него стояли слезы и он никак не мог отфыркаться.— Здорово пробирает, — выдохнул он.— Да, запашок пошел, — согласился дядя Сагамор.Зиг Фрид взвыл и удрал в конюшню. Я на него не обиделся. Папа вытащил ситечко и принялся переливать жижу в кувшины. Ситечко задерживало всю пену и лохмотья кожи, так что в кувшины попадала лишь чистая жидкость.— Не забыть бы потом отмыть их получше, покуда Бесси не воротилась, — озабоченно пробурчал дядя. — Не то она придет в ярость.— А разве не стоит послать и пару лоскутов кожи? — полюбопытствовал я. — Может, им надо проанализировать и ее тоже.Дядя Сагамор покачал головой:— Нет, думаю, нет. Раствор — вот что интересует правительство в первую очередь. Ведь именно он дубит кожи. Нам надо, чтоб они выяснили, что я не так смешал.Он поднял один из кувшинов и поглядел на него на просвет.— Ну как насчет цвета? — осведомился папа.— Расчудесно, — сказал дядя Сагамор. — Просто конфетка. Я никак не мог взять в толк, при чем же тут — цвет. Ну, примерно как слабый чай, но правительству-то какое до этого дело?Дядя Сагамор надел на горлышко каждого кувшина плотную резинку и приготовился завинчивать крышки;— Надо бы получше закупорить, не то как бы не пролилось.— У нас с собой есть отличная штука, как раз для этого, — сказал папа и скрылся в доме.Через минуту он вернулся с миской цемента и намазал им края крышечек и резинок. После этого они с дядей накрепко завинтили крышки.Папа вылил остатки гнилятины в ближнее корыто, и вымыл ведро. Потом они как следует отмыли горлышки кувшинов, так что теперь вонь шла только от корыт, а сами кувшины совсем и не пахли.Дядя Сагамор притащил картонную коробку и бережно упаковал туда кувшины, перекладывая их вощеной бумагой, чтобы не разбились. Папа отнес коробку в машину.— Теперь вы повезете ее на почту? — спросил я.— Разумеется, — кивнул папа.— А мне с вами можно, па?— Ну, почему бы и нет, — согласился он. — Кстати, у тебя же, должно быть, накопилась куча грязной одежды, которую надо отдать в стирку, раз уж мы едем в город.— Да, — говорю я. — Сейчас соберу. Я побежал в трейлер и отыскал за печатным станком мешок с грязными вещами. Там было полно моей одежды и папиных шортов, джинсов, рубашек и носков. Помнится, мы не были в стирке с тех пор, как уехали из Боуи. Короче, одежды набралась уйма. Папа отнес сумку в машину и поставил прямо на коробку с кувшинами.— Может, наоборот, подложить ее под кувшины? — спросил я. — Выйдет как подушка, чтоб они не разбились.— Нет, с ними все в порядке, — отмахнулся папа. — Мы же проверяли их на прочность, помнишь?— Ну и ладно. — Я залез на заднее сиденье. — Мы уже едем? А где дядя Сагамор? Папа закурил.— О, он сейчас придет. Ему пришлось спуститься в пойму, проведать одного мула.— Ой, — вздохнул я, — а может, нам чуть-, чуть отогнать машину от этих корыт?— Отличная идея, — хмыкнул папа и отъехал ярдов этак на пятьдесят вверх по холму.Мы сидели в машине, поджидая дядю Сагамора. Было жарко и солнечно, в зарослях опять жужжали жуки. До чего же тут здорово, подумал я, особенно теперь, когда вонища до нас не долетает. Деревня — славное место, мирное, совсем не то, что эти людные Пимлико и Бельмонт-Парк. Вдали, перед своим трейлером, сидели в креслах доктор Северанс и мисс Харрингтон. Они помахали нам рукой. Папа задумчиво посмотрел в их сторону.— Бриллиантовый купальник, — произнес он, словно бы сам себе. — Только вообразите. Так где, говоришь, вы плаваете, ты и мисс Харрингтон?— Мы не плаваем, — поправил я. — Ты же сам мне запретил, помнишь?— Ах, да-да, конечно.Папа на минуту притих, а потом снова покосился наверх и беспокойно заерзал на сиденье.— Если купальник сделан из блестяшек, верно, не такой уж он и большой, а?— Не, — говорю я. — Совсем крохотный. Маленький такой треугольничек и шнурочек вокруг.— Всего один лоскуток?— Угу, — подтвердил я. — Зато очень удобно плавать. Совсем не стесняет.— Пресвятая Дева! — Папа аж поперхнулся дымом от сигареты. — А ты уверен, что лоскуточков не три?— Да нет же. Всего один. А что? Обычно бывает три?— Ох, — говорит он. — Даже и не знаю. Я вроде бы слыхал, что бывает и три. Но, сдается мне, это и не важно. Ты там не видишь Сагамора?Я обернулся и поискал глазами за домом и на кукурузном поле, но нигде его не нашел.— Пока нет.— Ничего, скоро явится.— А мул захворал, что ли? — поинтересовался я.— Ну, никогда не поймешь, что стряслось с этими мулами. Но Сагамор говорит, один из них как-то чудно себя вел. Словно его что-то беспокоило.— Ясно, — кивнул я.Мы еще немного подождали, а когда я снова обернулся, то заметил тоненькую струйку дыма, что поднималась из-за деревьев со дна лощины.— Гляди, па! Там что-то горит. Он тоже обернулся:— Да, чтоб мне лопнуть, и вправду. Но мне кажется, ничего серьезного. Верно, какой-нибудь старый пень загорелся.Тут с вершины холма донесся какой-то шум и треск, как будто там на большой скорости несся старый автомобиль. Я повернулся туда и как раз успел разглядеть его в просвет между деревьями. На сей раз он не свернул к воротам, а промчался мимо прямиком в лощину.— Машину ведут совсем как Бугер и Отис, — заметил я. — Как считаешь, это они?— Хмм, — промычал папа. — Не знаю. Ума не приложу, что им могло там понадобиться.— Может, увидели этот дым. Дядя Сагамор говорил, они тут следят, как бы где пожара не приключилось.Папа затянулся и выпустил дым:— Что ж, вполне вероятно. Значит, они и потушат. Не стоит волноваться.Он не сводил глаз с опушки, и скоро там и вправду появился дядя Сагамор. Похоже, он здорово спешил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58