Он оставался на ногах всю ночь, даже на минутку не сомкнув глаз, и самолично прочесал всю долину, пытаясь найти мисс Каролину. И он не отступится до тех пор, пока в нем будет теплиться дыхание. Уж он-то знает лощину как свои пять пальцев и расскажет вам все, что вас интересует.Все захлопали дяде Сагамору. Он подвинул микрофон, перекатил табачный ком из-за одной щеки за другую и сказал:— Ну, вот что, ребята. Я не особо-то мастак держать речи. Да вы это и сами знаете. Я просто хочу сказать, как это здорово, что вы пришли сюда помочь нам в поисках, и уверен, все вы поступите как я. Да вы уже тут, черт возьми, ради того, чтобы найти эту девушку. Но, конечно же, человек не может искать без перерыва. Мы и не рассчитываем на это. Вот мы и позаботились, чтобы вы могли здесь немного отдохнуть, освежиться и развлечься, когда вконец устанете.В это время на вершине холма среди оставленных у ворот машин опять поднялась суматоха. Я пошел поглядеть, в чем дело, и увидел трех огромадных охотничьих собак, рвавшихся с поводков, на которых их едва удерживал какой-то бедолага. Наконец они сильно дернули все вместе, так что он даже не удержался на ногах, плюхнулся и порядочно прокатился на пузе, прежде чем сумел подняться. Тут я смог рассмотреть его лицо, — и чтоб мне треснуть, — это был шериф собственной персоной. Весь грязный и потный, он слегка прихрамывал, а лицо все багровое. Судя по виду, он, по своему обыкновению, ругался то ли на собак, то ли еще на кого, но эти псины так лаяли, а громкоговоритель выкрикивал речь дяди Сагамора, что я ни словечка не услыхал. Позади него шел еще один парень с тремя здоровенными длинноухими собаками.Они спустились с холма, вклинились в толпу и начали пробираться вперед, более или менее успешно сдерживая бладхаундов на поводках.Когда они долезли до сцены, дядя Сагамор их наконец заприметил.— Ей-богу, — закричал он в микрофон. — Сам шериф к нам пожаловал. Он приехал помочь нам. Я же всегда говорил, ребята, может, он слегка и тормозит, но в беде нас не бросит.Шериф с трудом угомонил собак и уставился на сцену. Он оглядел нас и пятерку голых девушек позади, а потом остановил взгляд на дяде Сагаморе. Шериф весь так и покраснел, а его губы шевелились, но убей меня Бог, если можно было разобрать, говорит он что-нибудь или нет.— И я ведь всегда говорил, что наш шериф чертовски великодушный человек, — продолжил дядя Сагамор, — и повторю еще раз, что у меня не закрадывалось и тени сомнения, что рано или поздно он поможет нам во всех наших нуждах. Хотя должен признаться, что не очень-то щедро с его стороны было назначить в награду за находку всего какие-то жалкие пятьсот долларов. Сам-то я, вестимо, последний на белом свете, кто станет на это жаловаться, но сдается мне, он запросто мог пообещать хотя бы тысячу.Толпа одобрительно заорала.Дядя Сагамор подошел к концу своей речи:— Ну ладно, я вовсе не намерен торчать здесь день-деньской и забалтывать вас до смерти. Уж верно вам придется не по душе долго любоваться на такого старого придурка, как я, когда столько миленьких девушек собираются станцевать для вас. Так что я просто благодарю всех вас.Он отступил от микрофона, и туда наконец дорвался ярмарочный тип.— А теперь глядите в оба, парни, — объявил он. — Сейчас мы вам продемонстрируем образчик великолепного Зрелища, которое вы можете увидеть в шатре. Билеты продаются справа от сцены. Всего-то один доллар.Громкоговорители принялись наяривать бодрую музыку, и мы спрыгнули со сцены, чтобы предоставить девушкам вдоволь места для танца. Там действительно было на что посмотреть. Они высоко-высоко взбрыкивали ногами, а сами вертелись волчком.Какой-то тип обосновался рядом с небольшой стойкой и принялся продавать билеты. А я вслед за папой и дядей Сагамором зашагал в сторону дома. Шериф со своими собаками пробирался сквозь толпу, и я заметил, что он пытается догнать нас. Я дернул дядю Сагамора за руку.— По-моему, шериф хочет с тобой поговорить, — сообщил я. Он остановился.— Ну да, конечно же, — согласился дядя Сагамор. Мы как раз проходили под деревом возле сверкающего фургона миссис Хорн.Шериф подошел к нам, по дороге отдав подержать кому-то из своих помощников поводки трех псов.Он безнадежно махнул рукой.— Сагамор Нунан, — начал он. Тут он осекся и, смахнув пот с лица обеими руками, попытался снова:— Сагамор Нунан…Казалось, дальше этого дело у него не шло. Он тяжело дышал.Дядя Сагамор прислонился к стволу дерева и задумчиво перекатывал свою жвачку из-за щеки за щеку.— Ну же, шериф, — ободряюще заметил он, — о чем это вы?Шериф выдавил:— Ффффффффффффффффшшшшшшшшш-ффффффшшш…Это мне живо напомнило, как он пытался вскрыть бутыль с кожевенным раствором и облил всю свою одежду. Складывалось впечатление, что слова застревают где-то в глубине и он не может выдавить их наружу. Шериф залез в карман пиджака и извлек оттуда какую-то бумагу. Ох нет, даже целых две. Во-первых, отпечатанную нами с папой афишку, а вдобавок еще свернутую в несколько раз свежую газету. Он развернул газету и сунул ее прямо под нос дяде Сагамору, ткнув свободной рукой в первую полосу и по-прежнему не произнося ни слова, если не считать нечленораздельного шипения. Я привстал на цыпочки и вытянул шею, чтобы рассмотреть газету. Провалиться мне на этом самом месте, если там не красовалась большая фотография мисс Харрингтон. То есть я имею в виду мисс Каролины.На ней был только ее бриллиантовый купальник, только на этот раз из трех лоскутков. Она держала перед собой большущий веер из страусовых перьев. И похоже, вся первая полоса была посвящена ей. Заголовки гласили:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58