Честно говоря, меня даже пугало, какое я испытывала чудесное ощущение — как будто оказалась дома. По правде, неважно, как изуродовано мое тело — причем его руками, или, точнее, клыками, — но это тело дождаться не могло ближайшей встречи с его телом, но уже в нормальном обнаженном состоянии, чтобы забыть про страшный инцидент в багажнике. Я вздохнула. Я сильно разочаровалась в самой себе. Пора было защищать свою психику, потому что тело мое было готово предать меня при первой же оказии. Это тело, казалось, игнорировало воспоминание о бездумном нападении Билла.
Он, тем временем, уложил меня на пол в меньшей гостиной этой квартиры — так бережно, будто я обошлась ему в миллион долларов, и надежно запеленал меня в одеяло. Они с Эриком слушали через стену, смежную со спальней Олси.
— Ну и сука, — бормотал Эрик. Ага. Значит, Дебби вернулась.
Я закрыла глаза. Эрик издал удивленный возглас, и я снова открыла их. Он смотрел на меня, и на его лице снова появилась эта смущающая меня усмешка.
— Вчера вечером Дебби явилась в дом к его сестре, допросить ее с пристрастием насчет тебя. Ты очень понравилась сестре Олси, — шепотом пересказывал мне Эрик. — И это очень разозлило оборотня Дебби. Она сейчас при нем оскорбительно говорит о его сестре.
На лице Билла было написано полное равнодушие — его это не колыхало.
И вдруг Билл напрягся всем телом, будто сунул палец в розетку. У Эрика отпала челюсть, и он посмотрел на меня с непередаваемым выражением.
Из соседней комнаты послышался безошибочный звук шлепка — слышно было даже мне.
— Ты не выйдешь на минуту? — обратился Билл к Эрику. Мне не понравился тон его голоса.
Я закрыла глаза. Вряд ли я была готова к тому, что сейчас произойдет. Я не хотела спорить с Биллом, или упрекать его в неверности. Не хотела выслушивать объяснения и извинения.
Послышался шорох — это Билл опустился на колени возле меня. Он растянулся рядом на ковре, лег на бок и положил на меня руку.
— Он только что сказал этой Дебби, как ты хороша в постели, — ласково пробормотал Билл.
Я так быстро приняла вертикальное положение, что уже подживающая ранка на шее у меня разошлась, а в почти вылеченном боку я ощутила резкую боль.
Я зажала ранку на шее рукой и сжала зубы, чтобы не застонать. Когда я смогла говорить, то вымолвила только: — Он сказал что? Он сказал что ? — Я от гнева не могла выражаться более ясно. Билл проницательно взглянул на мое лицо и приложил палец к губам, напоминая мне, что надо соблюдать тишину.
— Никогда не было этого, — яростно шипела я. — Но даже если бы и было, знаешь, что? Так тебе и надо, ты, предатель, сукин сын. — Я не отрываясь смотрела прямо ему в глаза. Ладно, раз уж зашла речь, объяснимся сейчас.
— Да права ты, права, — пробормотал он. — Ложись, Сьюки. У тебя все болит.
— Конечно, болит, — зашипела я, а потом залилась слезами. — И мне пришлось услышать это от других, услышать, что ты просто собирался отставить меня и жить с ней! Даже храбрости не хватило самому поговорить со мной! Билл, как ты мог! А я-то, идиотка, думала, ты меня вправду любишь! — Во мне вспыхнула такая свирепость, какой я сама от себя не ожидала. Я отбросила одеяло и накинулась на него, царапая пальцами его горло.
И плевать мне на боль.
Обхватить его горло руками я не могла, так что как можно сильнее впилась пальцами и почувствовала, что ярость ослепляет меня до потери сознания. Я была готова убить его.
Если бы Билл сопротивлялся, я бы продолжала свои действия, но чем дольше я сжимала, тем быстрее гнев отступал, оставляя во мне холод и пустоту. Я оседлала Билла, а он распростерся по полу совершенно пассивно, вытянув руки по швам. Я отпустила его шею и закрыла лицо руками.
— Надеюсь, что причинила тебе адскую боль, — я говорила задыхаясь, но вполне отчетливо.
— Да, — подтвердил он, — боль адская.
Он стащил меня на пол, уложил рядом с собой и укрыл нас одним одеялом. И ласково пристроил мою голову в ямку у себя на плече.
Вот так в молчании мы пролежали не знаю сколько, хотя, может, это была минута-другая, не больше. По привычке и потому, что он был необходим мне как воздух, я прильнула к нему, хотя не могла бы сказать, нужен ли мне был именно Билл, или только интимность, которую до сих пор я разделяла только с ним. Я его ненавидела. Я его любила.
— Сьюки, — сказал он мне в волосы, — Я…
— Тихо, тихо. — Я прижалась к нему теснее и расслабилась. Ощущение было такое, будто сняли повязку, которая давно давила.
Через минуту он прошептал:
— Ты в чем-то чужом.
— Да, это мне дал вампир по имени Бернар. Дал поносить, потому что мое платье порвалось в баре.
— «У Джозефины»?
— Да.
— Как порвалось?
— В меня воткнули кол.
Он замер:
— В какое место? Больно? — Отогнул край одеяла: — Покажи.
— Еще бы не больно, — небрежно сказала я. — Адская боль. — И осторожно подняла край футболки.
Пальцами он погладил блестящую кожу. Я не могу вылечиться так, как Билл. Ему нужна одна-две ночи, чтобы залечить раны и стать таким же совершенным, как раньше. И даже несмотря на неделю пыток, в итоге он будет безупречным, как всегда. Я же на всю жизнь останусь со шрамом, независимо от того, пила ли я кровь вампира или нет. Может, шрам будет не таким уж страшным, и заживает рана с феноменальной скоростью, но неизбежна краснота и вздутие, кожа на этом месте чувствительная и нежная, и все вокруг болит.
— И кто это тебя?
— Один мужик. Фанатик. Долго рассказывать.
— Он мертв?
— Угу. Бетти Джо прикончила его двумя ударами кулака. Что-то подобное мы проходили по истории, про Поля Баньяна.
— Не слышал, — он не сводил с меня глаз.
Я пожала плечами:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77