Она не повернулась – не смогла это сделать.
– Я готовлю.
– Уже больше шести. Нам надо было бы уже поесть.
Гейл ощущала дыхание Билла сзади на шее. Оно было горячее, влажное.
– Я проспала, – ответила она, все еще стараясь отделить кусочки бекона. Не могла же она объяснять ему, как ей привиделось, что он забрался в ее спальный мешок. Ей хотелось казаться столь же невозмутимой, как и он. Она должна спокойно готовить завтрак.
Если б она только могла открыть проклятый бекон! Гейл потянулась за кухонным ножом.
– У вас пятнадцать минут, мисс Мартин.
Гейл повернулась и посмотрела Биллу в глаза:
– Вы что, не видите, я стараюсь? Почему вы не можете оставить меня в покое? Я приготовлю этот дурацкий завтрак.
Шагнув вперед, Билл положил пальцы на нож.
– Будьте осторожны с этим.
– Да, – отрывисто бросила она.
– Дайте его мне.
– Он мне нужен, чтобы открыть бекон.
– Я сказал, дайте.
Гейл следила за его взглядом.
– Возьмите.
Он взял, потом встал сзади и разрезал пакет с беконом. Потом бросил нож и пакет на разделочный стол.
– Вот.
Его взгляд пронзил Гейл. Она стояла не двигаясь, и он тоже не шевелился. Она подумала, что он не так уж и злится. Ну, если бы он ненадолго оставил ее в покое, она положила бы бекон на сковородку.
– Спасибо. А сейчас, если вы посторонитесь, я буду очень… – Она не договорила. Билл молчал, пожирая ее глазами.
– Я ожидаю завтрак к пяти тридцати каждое утро, мисс Мартин.
– Тогда мне нужно, чтобы кто-нибудь будил меня. Видите ли, у меня нет будильника, и я не привыкла вставать с петухами.
Он сделал шаг вперед и наклонился ближе.
– Хотите, чтобы я сам будил вас? – спросил он, наклоняясь ближе, чтобы слышала только она.
Гейл остолбенела от такой смелости. Отступив назад, она отрывисто бросила:
– Уж как-нибудь обойдусь.
– Тогда впредь готовьте пораньше. Я ожидаю…
Она добавила:
– Что ожидаете, то и получите.
Он нахмурился:
– Я ожидаю, Гейл, что когда женщина берется за такую ответственную работу, как приготовление пищи для туристов и персонала, она встанет вовремя. Если она знает свои обязанности.
Гейл сощурилась.
– Я не знаю, что вы подразумеваете.
– Я подразумеваю – я уже говорил – вы не подходите для нашей экспедиции.
Гейл взвилась. Она не отдавала себе отчета.
– Для вашей экспедиции! Ха! Много на себя берете! Я приготовлю такое, что вашим ковбоям и не снилось. В этих условиях… – Она перевела дух. – Дайте мне сорок пять минут.
– Пятнадцать.
– Тридцать пять.
– Двадцать.
– Тридцать.
– Начинайте.
Билл окинул ее свирепым взглядом. Все-таки она, совершенно того не желая, вывела его из себя.
Спохватившись, Гейл взглянула на Мака и Шелби, все еще сидящих за столом. Она отвернулась, чтобы они не заметили ее дурацкой улыбки. Весь разговор не означал ничего, но он впервые назвал ее по имени. Это так обрадовало ее. Гейл потребовалось полчаса, чтобы разложить все к завтраку, соблюдая буфетный порядок. На самом деле времени прошло немного больше, но она не думала, что Билл действительно явится. Она не знала, за что хвататься: то ли жарить бекон, то ли чистить картофель, то ли убирать мусор. Наконец она поняла, что без помощи Шелби и Мака ей не обойтись. Бекон вышел хрустящим и поджаристым, и она положила аппетитные кусочки стечь на бумажное полотенце. Мак мелко нарезал лук и зеленый перец и также уложил рядами на полотенце.
Тем временем Гейл натерла картофель на терке для оладьев, накрошила булку в большую миску, вылила в нее болтушку из взбитых яиц, положила соль, перец, каплю горчицы и несколько порций ворсестерширского соуса и «Табаско».
Когда бекон был готов, она смешала его с болтушкой из яиц, добавила две ложки тертого сыра и вылила всю массу в большую кастрюлю для тушения, предварительно обдав ее антипригарным спреем. Потом это все отправилось в духовку. Пожалуй, первый раз в жизни Гейл задумалась о том, что если температура в духовке будет низкой, то это может сказаться на качестве стряпни. Потом она принялась за оладьи, стараясь равномерно подрумянивать их.
Мак приготовил еще кофе, а Шелби нарезала дольками апельсины. Когда время подошло, Гейл заглянула в духовку и увидела, что блюдо не сгорело, а выглядело вполне аппетитно. Она с облегчением вздохнула. Не успела она сделать последние приготовления, как ковбои и туристы двинулись к палатке. Они накладывали жаркое, картофельные оладьи и дольки апельсинов на тарелки, наполняли свои чашки кофе и отходили к походным столам; за ними пришли Мак и Шелби, потом Билл. Он остановился, рассматривая, что она приготовила. Потом медленно повернулся к ней. Их взгляды встретились, и Гейл с трудом поборола дрожь. Билл приблизился к столу, взял две тарелки, протянул одну ей.
– Пора есть, – сказал он нарочито равнодушно. Она нерешительно шагнула вперед и взяла тарелку. – У вас все получилось, – сказал он.
Гейл улыбнулась краешком рта.
– Да.
Билл оглянулся на туристов и ковбоев, которые с удовольствием поглощали завтрак.
– Питательный и сытный? Хм…
Гейл кивнула.
– Ну тогда, – он повернулся с тарелкой в руке, – стоит подкрепиться. – И улыбнулся ей.
Гейл просияла.
Гейл не могла поверить, что она прожила большую часть второго дня. Маршрут лежал в глубь черного хребта Сан-Хуан. За завтраком Билл сказал, что они будут ехать до позднего полудня, а вечером сделают привал у заброшенного городка горняков возле речки Бэр-Крик. Они пробудут в лагере последние две ночи, а потом отправятся дальше, к Элк-Парку. Они будут жить на стоянке до тех пор, пока туристы не уедут поездом «Нэрроу-Гаудж» в Дюранго. Билл, Мак и другие ковбои возвратятся на ранчо на лошадях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38