Его глаза озорно заблестели.
– Нет, этот ужин был… что надо. Вы справились со своими кухонными обязанностями – вполне. Завтрак был тоже хорош.
Могло ли это быть приравнено к извинению? Впрочем… не важно.
– Я много готовлю.
Впервые Гейл заметила, как его брови оживленно изогнулись, а лицо смягчилось. Она привыкла к замкнутому, угрюмому выражению, но сейчас его лицо было вполне симпатичным, даже красивым. Нельзя сказать, что она раньше этого не замечала, если бы она только принимала его суровость… что она не терпела обычно… но… теперь…
Она выставила локти на стол и придвинулась к Биллу. Его глаза сузились, а в уголках рта спряталась усмешка. Сейчас можно было обсудить обед… и что-нибудь еще.
– Моя готовка – просто хорошая? Вы так считаете, Билл Уинчестер? – игриво воскликнула она.
Она флиртовала? Наклонившись вперед, Билл пододвинулся поближе.
– Ну, я мог бы поставить вам «удовлетворительно», если бы мне дали десерт и кофе.
«Он заигрывает».
– Обычный или без кофеина?
Они оба помнили, что ничего другого нет, кроме обычного. Билл говорил нарочно. И действительно, Гейл увидела, как на его губах заиграла усмешка.
– Обычный! Я сплю, как собака. Что на десерт?
– Торт с клубникой. А вы плохо спали прошлой ночью?
Она отодвинулась, ей очень нравился этот полушутливый тон.
– Черный и без клубники. У меня аллергия. Почему вы думаете, что я спал плохо?
Гейл поднялась, не спуская с него глаз, взяла свою тарелку, потом потянулась через стол, их взгляды встретились.
– Потому что я не спала тоже.
Пальцы Билла – теперь уже наяву, не в мечтах – обвились вокруг ее талии, и он каким-то мягким движением чуть приблизил ее к себе. Гейл почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног. Он смотрел на нее. Ее тарелка опрокинулась на землю, в ушах у нее звенело, и она была почти уверена, что ее дыхание прекратится как раз в тот момент, когда его горячие губы коснутся ее лица. Но он медлил. И когда Гейл снова взглянула на него, он был как мраморное изваяние.
– Я могу сам положить десерт, – сказал он. – Вам не нужно ждать меня.
Его глаза снова приобрели стальной блеск, и Гейл прочла в них то ли приказ, то ли просьбу остановиться. Это будто опрокинуло ее навзничь. Сама не своя, она пробормотала первое, что пришло в голову:
– Не в моих правилах ждать кого-либо, Билл, до тех пор, пока я не решу это сама. Будьте добры, отодвиньтесь, и я принесу нам торт и кое-что еще.
Она ушла, а он остался у шаткого столика, который вдруг превратился в мощную преграду между ними.
Ее сердце неровно стучало в груди, и не хватало воздуха. Что, собственно, случилось? Да и что было между ними? Мимолетные взгляды? А сегодня? С какой стати она приносила ему торт и кофе, когда он был в состоянии достать все сам? Почему ей хотелось ухаживать за ним? Она привыкла к тому, что мужчины подают ей, а не наоборот. Но чем больше она раздражалась, тем хуже ей становилось. Она хотела его. Она желала его каждой молекулой своего существа, как никогда раньше. И это признание только подливало масла в огонь, разжигая пламя страсти еще сильнее. Она думала, что скорее горные реки замерзнут, чем он даст ей понять, что готов на что-то более серьезное, чем позволял себе до сих пор.
Она была как перезрелый помидор. А его осторожность сводила на нет наметившийся прогресс в отношениях. Ну ничего, она справится, она в состоянии контролировать свои эмоции, и можно подавить гормональный всплеск – а что же кроме? Ей ничего не стоит вести себя в своей обычной манере – чуть-чуть кокетливо, не переходя грани дозволенного.
Да если разобраться, Билл не тот человек, который ей нужен. Вряд ли он предложит ей прочную связь. А роман на отдыхе – стоит ли сходить с ума из-за того, что он не состоялся?
В конце концов, не так уж плохо, что она оказалась в этой экспедиции, – здесь есть и другие хорошие моменты, кроме Билла. Ну, например, ей дается возможность испытать себя. И скоро все закончится.
Она вернется в Кентукки. К своим родителям, ученикам, к своей работе, которую она любит, к своей настоящей жизни. Короче, она должна держаться подальше от Билла. Запах сыромятной кожи стал вдруг чертовски неприятен ей. Гейл рассеянно опустила глаза, бросила грязную посуду в пустой тазик, потом повернулась и направилась к своей палатке.
Глава 4
Билл сидел в отдалении от пляшущих оранжево-красных языков пламени костра, уставясь в огонь. Он нарочно отделился от всей группы. Он не участвовал в оживленной беседе туристов и ковбоев, которые готовили сласти на тонких палочках над костром. По известной причине у него не получалось вести себя как обычно. Он боялся, что не выдержит и очутится возле Гейл, а потом, потеряв самообладание, обнимет ее. Он все время говорил себе: очень важно не потерять самоконтроль до конца поездки. Если сейчас позволить себе что-нибудь, то потом сложно будет исправить.
Крутить любовь в поездке – значит поставить под сомнение свой собственный авторитет. Две недели назад он уволил одного из своих лучших ковбоев, потому что он улизнул на свидание с туристкой среди бела дня. А Бен с Люком точно занялись бы слежкой, и только из-за того, чтобы поймать и его, хотя они были хорошие парни, правильные, и он хотел, чтобы все шло нормально. И Мак – он собирался держаться подальше от Шелби или… ну, он не хотел думать о последствиях.
Билл внимательно оглядывал всю компанию. Два городских щеголя из Индианы чувствовали себя как дома. Один представлял себя ковбоем и жался к скотоводам, а другой корчил из себя денди. И попутно заигрывал с Гейл – на отдыхающих их правило не распространялось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38