– Я… Мне нужно поговорить с тобой, прежде чем ты уедешь.Глубоко вздохнув, Пенни заставила себя преодолеть бесконечное расстояние от одного конца стола до другого, где сидел Ник.Сложив газету, он с непринужденной грацией встал.– Боюсь, ты опоздала. Я уже ухожу.– Ник, вот свидетельство о рождении Алана, – почти прошептала бледная как смерть Пенни.– Не понимаю, какой интерес оно может представлять для меня.Не удостоив документ даже взглядом, Ник прошагал мимо нее к двери.Пенни повернулась ему вслед так резко, что почувствовала боль в одеревеневшей спине. – Алан родился не шесть месяцев назад, Ник. Ему уже год… Он просто выглядит так, потому что появился на свет недоношенным.Ник нахмурившись обернулся.– С какой стати ты говоришь все это мне?– Алану двенадцать месяцев, понимаешь? – упавшим голосом продолжила Пенни. – Той ночью… Ну, когда я, выражаясь твоими словами, залезла к тебе в постель… В общем, та ночь имела последствия. Мне действительно очень жаль. 7 Ник посмотрел на Пенни, рассеянно отметив, что на ней какая-то черная рубашка и что она кажется словно бы потухшей.Двенадцать месяцев… Год?! Он что же – карлик?! Что там она сказала? Недоношенный? То есть, выражаясь человеческим языком, родился преждевременно? У него что-то не так? Может быть, он болен? Мгновенно вспыхнувший в сознании образ беспомощного маленького существа, над которым нависла угроза, заставил его побледнеть.– Он твой сын, – дрожащим голосом проговорила Пенни. – Следовало бы сказать об этом, как только я поняла, что ты думаешь иначе. Но меня очень потрясло и разозлило твое предположение, что он родился от кого-то другого! А поскольку тебя, казалось, это не слишком огорчило, я решила не рассеивать твоего заблуждения.– Мой сын… – с отрешенным лицом повторил Ник. – Что с ним случилось? Он болен?Теперь настала очередь смутиться Пенни.– Нет, конечно нет. Сейчас уже все хорошо, и он быстро нагоняет сверстников. Ник, ты понял, что я тебе только что сказала?– Ты сказала, что он мой сын, – повторил Ник с прежним выражением на лице, хотя его черные брови уже начали сдвигаться.– Не понимаю, с чего ты взял, что это не так…– Бухгалтер Люси сообщил мне, что его выписали из больницы осенью. Он решил, что малыш только что родился… конечно же.Его голос обрел обычную силу, а на лицо вернулось мрачное выражение. Для Пенни, у которой нервы были натянуты как струны, последовавшее молчание показалось невыносимым.– Я был зол как черт, – наконец пробормотал Ник.Пенни наблюдала за ним с растущим напряжением, готовясь к внезапному взрыву. Он пришел в движение, и Пенни вздрогнула, но тут же с изумлением поняла, что Ник направляется к экономке, стоявшей в холле перед открытой дверью, в ожидании всегда пунктуального хозяина.Ник вспомнил о том, как Пенни каждое утро провожала его, независимо от того, насколько рано он отправлялся на работу и насколько плохим было его настроение. Светская болтовня за завтраком была не в его привычках. Но на Пенни красноречивое молчание мужа не производило никакого впечатления. Она протягивала ему булочки, наливала кофе с возмутительной бесцеремонностью и радостно щебетала, ничуть не смущаясь односложными ответами.Значит, его все же ожидает будущее с помятыми булочками… Что ж, такова жизнь, вздохнув, подумал Ник. Похвалив себя за самообладание, не говоря уж о замечательном хладнокровии в критическую минуту, Ник сообщил экономке, что не летит в Хьюстон, и решил пройтись.
Он глубоко вдыхал свежий воздух, пытаясь побороть возмутительное ощущение легкости, охватившее его. Если бы он считал себя эмоциональным человеком, то, наверное, определил бы свое состояние, как потрясение, смешанное с невероятным облегчением. Но поскольку Ник был абсолютно чужд самоанализу и рассуждал в терминах причин и следствий, то отнес все на счет злоупотребления алкоголем несколько часов назад.Шагая по направлению к ангару, он погрузился в еще более приятное осмысление очевидных фактов, которые, возможно, еще не стали столь очевидны для Пенни. Прежде всего, подумал он, улыбаясь, Джонни станет теперь не более чем воспоминанием о том, что могло бы быть, но не случилось. Каждый ребенок заслуживает, чтобы у него было двое заботливых родителей, живущих под одной крышей…Застыв у высокого окна столовой, Пенни с недоумением наблюдала, как Ник подходит к ожидающему его вертолету. Вот он заговорил с пилотом, небрежно засунув руку в карман великолепного покроя брюк. Пенни не верила собственным глазам. Ник казался таким беззаботным, словно на него не обрушили только что известие, способное перевернуть жизнь любого мужчины. Может быть, она просто недостаточно проницательна? Разве она когда-нибудь знала, что происходит в душе этого непростого человека?Довольно скоро Ник вернулся и, излучая решимость, сразу устремился к лестнице. Пенни бросилась ему наперерез.– Куда ты идешь?– Поздороваться со своим сыном.Джилиан уже покормила и одела Алана, поэтому при появлении родителей мальчика улыбнулась и вышла из комнаты. Ник с напряженным лицом застыл посреди детской, глядя, как малыш играет на ковре. Вдруг он вскрикнул: «Мама!» – и пополз по направлению к Пенни.– Он может сам передвигаться… и говорить? – почти с комическим удивлением прошептал Ник.– Ну, он знает только одно слово.Пенни не отрываясь смотрела на Алана. Натолкнувшись на непреодолимый барьер в виде стула, он издал жалобный вопль, и его большие карие глаза наполнились слезами.Пенни поспешила на помощь сыну, но Ник опередил ее. Присев на корточки, он поднял Алана и шепотом заговорил с ним. Малыш весь подался вперед от удовольствия, слезы высохли как по мановению волшебной палочки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46