— О да! Только вы об этом не помните. Мы познакомились довольно давно и не в этой лаборатории. И каждый раз… я избавлялся от воспоминаний. Как еще можно реагировать на такое заявление, если не ошарашенным взглядом? Значит, я не первый Альберт Моррис, похищенный Махаралом. Он умыкнул несколько моих копий — за последние годы их исчезло не так уж и мало, — а потом избавился от них после того……после чего? Махарал не похож на заурядного извращенца.Рискну угадать.— Эксперименты. Вы похищали двойников и проводили на них эксперименты. Но почему? Почему вы выбрали меня?У Махарала стеклянные глаза. В них отражается мое серое лицо.— Причин много. Одна из них — ваша профессия. Вы регулярно теряете высококлассных големов и не очень беспокоитесь по этому поводу. Если дела идут хорошо — злодей пойман, а клиент платит, — вы списываете пропажу по статье неизбежных потерь, считая, что это входит в издержки работы. Вы даже не всегда обращаетесь за страховкой. — Но…— Конечно, есть и другие причины. Он говорит это таким тоном, словно уже устал от объяснений. Не могу сказать, что мне от этого легче.Молчание затягивается. Ждет? Испытывает? Предполагается, что я должен что-то вычислить, имея в своем распоряжении только то, что вижу?Румянец, обычный после «выпечки», уже прошел. Он стоит передо мной — ничего особенного, стандартный Серый, вполне свежий и… нет, не вполне. Пятна под кожей не пропали. Используемый им процесс восстановления несовершенен. Такое происходит со стареющими кинозвездами. Сколько ни делай подтяжек, годы и беды проступают — это необратимо.— Должен… должен быть какой-то предел. Нельзя же освежать клетки до бесконечности.Он кивает:— Ошибочно искать спасение только через сохранение тела. Это знали даже древние во время, когда у человеческой души был лишь один дом. Даже они знали — вечность не в теле, а в душе. Несмотря на пророческий тон, я чувствую, что Махарал говорит не только о духовном, но и о технологическом аспекте проблемы.— Вечность в душе… Хотите сказать, душа переходит из одного тела в другое. — Я мигнул. — Из тела в другое тело… не тело оригинала?Вот как.— Но тогда вы совершили величайшее открытие. Это даже значительнее, чем продление жизни голема.— Продолжайте. — Вы… вы считаете, что сможете продолжить так до бесконечности… без реального себя.По серо-стальному лицу расплывается улыбка. Мой ответ его порадовал, как радует учителя правильный ответ любимого ученика. Но в этой улыбке есть нечто жутковатое.— Реальность — это проблема точки зрения. Я — настоящий Йосил Махарал. Глава 22 МИМ — ВОТ ЧТО НУЖНО …или как вторничный Зеленый приобретает еще один оттенок…
Впервые после того, как мне едва удалось выбраться из передряги во «Всемирных печах», появилась возможность продиктовать отчет.Наговаривать текст на старомодный самописец, какая трата драгоценного времени. Тем более что я в бегах. У Серых все иначе: субвокальные рекордеры, встроенные для описания всего, что они видят, слышат и думают в реальном настоящем времени! Конечно, это намного удобнее. Но я всего лишь Зеленый, даже если меня перекрасили. Дешевка. И уж если отчет о моем участии во всем этом…Вот и призовой вопрос. Отчет для кого? Не для реального Альберта, моего создателя, который наверняка мертв. Не для копов, которые расчленят меня, как только увидят. Не для моих серых братьев. Черт, мне даже думать о них страшно.Тогда зачем? Кому все это нужно?Может быть, я и Франки, но я не могу не представлять себе Клару, воюющую в далекой пустыне и не подозревающую о том, что ее реальный любовник поджарен ракетой. Ей нужно утешение по-современному — услышать рассказ обо всем случившемся от двойника, оставшегося без владельца. От призрака. То есть от меня, потому что я единственный уцелевший дитто. Даже если я и не чувствую себя Альбертом Моррисом.Вот так, дорогая Клара. Письмо-призрак, чтобы помочь тебе справиться с первым приступом горя. У бедняги Альберта были свои недостатки, но он по крайней мере любил. И у него была работа.
Я находился там, когда это случилось. Я имею в виду «атаку» на «Всемирные печи». Мимо меня промчался Серый № 2, весь какой-то пятнистый, обесцвеченный. Что-то разъедало его изнутри, что-то ужасное, готовое взорваться. И мне ничего не оставалось, как смотреть на него. Он пробежал мимо, едва взглянув на меня и хорька-дитто Пэла, сидевшего на моем плече, хотя мы только что прошли через ад, чтобы проникнуть на территорию комплекса и спасти его!Не обращая внимания на наши крики, он отчаянно метался, словно искал что-то, а потом нашел — место, где можно умереть, не погубив других.Если не считать бедняги оператора погрузчика, так и не понявшего, зачем какому-то незнакомцу понадобилось вдруг влезть ему в задницу! Для великана-дитто это стало первым неприятным сюрпризом. Он взревел и стал распухать, увеличившись в несколько раз, как воздушный шарик. Я решил, что бедолага лопнет! И тогда всем нам будет крышка. Без вариантов. Всем на фабрике. Всем «Всемирным печам». Может быть, всем дитто в городе?Представьте только, всем архи придется все делать самим! Конечно, они знают, как что делать. Но ведь все так привыкли жить во множественном числе. Вести несколько параллельных жизней! Куча народу просто тронется, если у них останется только одно тело.К счастью для нас, несчастный погрузчик перестал надуваться… в самый последний момент. Он стоял, как удивленная рыба-пузырь, оглядываясь, крутя головой, будто хотел сказать: «Эй, этого мой контракт не предусматривал». Потом он как-то померк, потемнел. Глиняное тело содрогнулось и замерло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166