– В'ит-тайна Утакалтинг! – Атаклена, казалось, смотрит прямо на солнце.
Она рассмеялась, перестала быть серьезной девушкой, какую он всегда знал. Зафыркала по-тимбримийски, и Роберт был очень рад, что не он причина ее веселья. Юмор тимбрими часто означает и нечто совсем невеселое.
Роберт проследил за ее взглядом, за долину Синд, туда, где в небе гудели вездесущие аппараты губру. Неспособный полностью воспринять глиф, Роберт искал что-то более доступное для человека. И нашел. В сознании возникла метафора.
Неожиданно улыбка Атаклены стала мрачной, почти хищной. А отразившиеся в ее глазах вражеские корабли начали походить на довольных, ничего не подозревающих мышей.


ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ГАРТЛИНГИ

Эволюция человеческой расы будет завершена не за десять тысяч лет истории прирученных животных, но за миллион лет истории диких животных, потому что человек был и всегда будет диким животным.
Чарлз Галтон Дарвин

Вскоре естественный отбор будет значить гораздо меньше, чем отбор искусственный. Мы изменим себя в соответствии с представлениями о том, какими мы должны быть. Уже в течение жизни одного поколения мы изменим себя неузнаваемо.
Грег Бир

Глава 43
УТАКАЛТИНГ

Чернильные полосы расплывались по поверхности болота вблизи того места, где увязла яхта. Темные струйки медленно просачивались через щели в воды широкого плоского эстуария. И там, где они проходили, умирали насекомые, мелкие животные и жесткая соленая трава.
Упав, космический корабль подскочил несколько раз, проведя изогнутую смертоносную полосу, и наконец, зарылся носом в болотистое речное устье. И вот уже несколько дней лежит здесь, медленно протекая и погружаясь в грязь.
Ни дождь, ни ветер не могли извести боевые шрамы с его обожженных бортов. Яхта, некогда привлекательная и красивая, искорежена множеством почти прямых попаданий. Падение стало лишь последней каплей.

* * *

Непомерно большой на корме самодельной лодки, теннанинец поверх нескольких плоских островков смотрел на потерпевший крушение корабль. Он перестал грести, обдумывая свою незавидную участь.
Очевидно, упавший космический корабль никогда больше не взлетит. Его падение загубило большой участок болотистой местности. Гребень теннанинца, похожий на петушиный, с колючими серыми веерами, взъерошился.
Утакалтинг поднял весло и вежливо ждал, пока его товарищ по несчастью закончит свои возвышенные размышления. Он надеялся, что теннанинский дипломат не станет читать еще одну лекцию об экологической ответственности и тяжком бремени патрона. Но, конечно, Каулт – это Каулт.
– Дух этого места оскорблен, – сказал рослый чужак; его дыхательные щели тяжело зашумели. – Мы, разумные, не должны вести свои войны в детских яслях, отравляя их космическим ядом.
– Смерть приходит ко всем, Каулт. А эволюция расцветает на трагедиях.
Утакалтинг иронизировал, но Каулт, разумеется, восприняла его серьезно.
Из дыхательных щелей теннанинца вырвался поток воздуха.
– Я знаю это, мой коллега тимбрими. Именно поэтому все зарегистрированные планеты-ясли должны проходить свой естественный цикл развития без помех. Ледниковые периоды и столкновения с планетоидами закаляют и помогают выжить органическим видам.
– Но здесь случай особый. Планета, пострадавшая так сильно, как Гарт, от новых катастроф впадает в шок и становится совершенно безжизненной. Ведь совсем недавно буруралли творили здесь свои безумства. Планета только начала приходить в себя. А теперь новые битвы и новые стрессы... как эта грязь.
Каулт с отвращением указал на жидкость, вытекающую из разбитой яхты.
Утакалтинг на сей раз предпочел промолчать. Конечно, всякая раса класса патронов в галактике официально является сторонником защиты среды.
Это древнейший и главнейший закон. Те космические расы, которые не присягают на верность Кодексу Экологического Управления, бывают уничтожены большинством ради сохранения будущих поколений разумных.
Но есть различия. Губру, например, меньше интересуются планетами-яслями, чем их порождением, готовыми к возвышению предразумными видами, которых можно ввести в клан губру, известный своим консервативным фанатизмом. Соро испытывают радость, манипулируя с вновь поднявшимися расами клиентов. А танду просто ужасны.
Раса Каулта иногда раздражает ханжеским стремлением к экологической чистоте, но эту одержимость Утакалтинг по крайней мере понимает. Одно дело – сжечь лес или построить город на зарегистрированной планете. Эти раны быстро затянутся. Но совсем другое – выпустить в биосферу долгоживущий яд, который будет поглощаться и усваиваться. Отвращение самого Утакалтинга к этим ядовитым струйкам не намного меньше, чем у Каулта. Но сейчас с этим ничего не поделаешь.
– У землян на этой планете хорошие команды очистителей, Каулт. Очевидно, вторжение вывело их из строя. Может, губру сами возместят этот ущерб.
Все тело Каулта изогнулось, теннанинец звучно откашлялся. В широкий лист попал комок слизи. Утакалтинг уже знал, что это выражение крайнего недоверия.
– Губру бездельники и еретики! Утакалтинг, как можно быть таким наивным оптимистом? – Гребень теннанинца дрожал, кожистые веки мигали.
Утакалтинг смотрел на своего спутника, поджав губы.
– Так, – выдохнул теннанинец. – Ты испытываешь мое чувство юмора своей иронией. – Каулт раздул гребень. – Забавно. Я понял. На самом деле. Продолжим.
Утакалтинг повернулся и снова поднял весло. Он вздохнул и создал ту'флук, глиф печали по неоцененной шутке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209