Явление провозвестника — мессии нового времени — ожидается где-то сравнительно недалеко. Либо в нашей области, либо в соседних: под Екатеринбургом или Курганом. А в свете последних событий я начинаю думать, что произойдет это все же именно у нас.
— А… — Я помотал головой, отрицая саму эту возможность, но вопрос все-таки задал: — Так вы хотите отыскать мессию и, дабы спасти человечество от последствий нового Дня Гнева, сделать ему чики-чики?..
Я подавился словами, так и не договорив. Шеф не мигая смотрел на меня. В комнате воцарилась абсолютная непробиваемая тишина, нарушаемая только безразличным тиканьем висящих на стене антикварных маятниковых часов. Даже неуемный татарин прекратил наконец ерзать в кресле и застыл наподобие нескладного угловатого памятника, поблескивая на меня своими угольно-черными глазками. Из-за двери далекой, едва различимой нотой донеслась почти сразу же оборвавшаяся трель телефонного звонка.
Молчание давило на нервы. Туда-сюда ходил маятник, отмечая исчезающие безвозвратно секунды.
Я неловко покрутил головой, отметая только что прозвучавшую фразу, и вернулся непосредственно к делу.
— Зачем вам нужен говорящий мертвяк? Чтобы выдавить из него информацию о готовящемся прорыве?
— Мертвым ведомо многое, — уклончиво проговорил шеф, глядя куда-то в сторону… Хотя нет, не просто в сторону он смотрел, а на свой меч уставился. И в глазах его горело… нетерпение, что ли?
Я с трудом подавил желание последовать его примеру. Дьявольщина, неужто он специально выставил клинок на всеобщее обозрение, дабы всех нас спровоцировать? Или это только ради меня?
— Так он вам и расскажет. Держите карман шире.
— Есть способы убедить в сотрудничестве даже мертвых, — уклончиво заметил Дмитрий Анатольевич.
После этих слов разговор заглох окончательно. Шеф продолжал рассматривать спрятанный за стеклом меч. Хабибуллин сосредоточенно грыз ногти.
Собственно, говорить больше было не о чем. Дело ясно, что дело темное. Я встал.
— Ладно. Обещаю приложить все силы. Если хотя бы еще один такой мертвяк существует в природе, я его найду.
— И еще одно, Алексей. — Я остановился, уже взявшись за ручку двери. И, будучи не в силах этому противиться, все-таки скосил глаза влево. — Не говори никому ни слова из того, что ты сейчас здесь услышал. — Шеф помолчал секунду, а потом все так же негромко добавил: — И тем более молчи о том, что так и не услышал.
Я кивнул. С усилием оторвал взгляд от спрятанного в шкафчике за стеклом притягательно-недоступного меча. И аккуратно прикрыл за собой дверь. Девушка Маргарита Васильевна за столом диспетчера оторвалась от своего занятия и, подняв голову, послала в мою сторону неуверенную улыбку.
На этот раз у меня не было ни сил, ни желания улыбаться в ответ.
* * *
Что мы имеем?
А имеем мы меч за плечами, город перед глазами и возможный приход мессии в ближайшем будущем. Знать бы еще, какого мессии. Светлого или темного?
Хотя какая разница? Ни тот, ни другой нам, людям, радости не принесет.
Что я могу на этот счет предпринять? И почему именно я? Хотя на последний вопрос ответ как раз найти не так уж и сложно.
Потому что я — лучший. Потому что нет больше среди чистильщиков никого, способного зайти столь далеко и потом вернуться в город живым. Никого, кроме разве что нашего шефа, но он-то уже давно перешел на кабинетную должность. Не знаю, доставляет она ему радость или нет. Я бы на его месте скорее ползком за стену уполз, чем позволил бы похоронить себя заживо в каком-то заваленном бумагами кабинетике. Пусть даже и на пару с секретаршей, у которой ноги начинаются от ушей. Но я не на его месте…
Итак, еще раз: что мы имеем?..
Старательно ломая голову над чужими проблемами, я медленно шел по улице. Хотя вокруг было достаточно многолюдно, никто мне не докучал. Прохожие старательно уступали дорогу, шарахались в стороны, прижимались к стенам.
Кому хочется общаться с чистильщиком, который выглядит так, будто у него зубы болят. Причем все сразу.
А проблемы я все-таки правильно охарактеризовал. Не мои они. Чужие. Моя работа, несмотря на весь ее залихватский внешний антураж, очень проста: исполнять приказы. Сказано ловить мертвяка — вот и буду его ловить. А над основами мироздания и проблемами теологии пусть голова болит у тех, кому за это деньги платят.
Нет, я, конечно, не такой идиот, чтобы считать, будто конец света меня не касается. Еще как касается! Напрямую. Но вот только сделать я все равно ничего не могу. Да и не знаю я почти ничего. То, что рассказал шеф, — это так, верхушки. А о скольком он умолчал? Подробности, детали, результаты анализов, выкладки теологов и ученых… Все это, так сказать, осталось за кадром. То есть там, где обычно и скрывается самое главное.
Да ни в жизнь не поверю, чтобы у шефа и его банды аналитиков не было какого-нибудь плана. Хитрого-хитрого плана, который даже приход мессии повернет нам на пользу.
То, что я голову ломаю, все равно ничем не поможет. Ни им не поможет, ни мне.
И самому мессии тоже не поможет.
Эх, найти бы его да поговорить по душам. Пока просто поговорить, и ничего более. Всего лишь узнать, кто он и что затевает тот, кто за ним стоит. Только где его найдешь среди трехсот пятидесяти тысяч горожан? Выйти на него не так-то просто, даже если он и человек (что в принципе тоже еще совсем даже не факт).
Проходя мимо блистающей куполами церквушки, я, следуя примерам многочисленных прохожих, медленно перекрестился. Добрых два десятка глаз уставились на меня тотчас же чуть ли не с удивлением. Что, не ожидали? Неужто думали, что раз чистильщик, раз с оружием не расстается даже во сне, так, значит, еретик, схизматик, а то и вовсе атеист?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112