— А вот и нет. Эта рана была нанесена уже после смерти. А умер он от истощения. Я прищурился:
— Мне он почему-то не показался истощенным. Худой, конечно, но не настолько, чтобы умереть от голода.
— Нет-нет! — Хабибуллин всплеснул руками. — Я, наверное, не так выразился. Он умер не от голода, а от полного внутреннего истощения жизненных сил… Я бы сказал, что из него просто вытянули душу.
— Вот как?.. Кто же это сделал? И, самое главное, как?
Хабибуллин развел руками:
— Да если б я знал…
Та-ак. Дело это с каждой минутой нравилось мне все меньше и меньше. А если честно, оно мне и вовсе уже не нравилось.
— Кстати, когда наши головастые парни, — шеф мотнул головой в сторону нервно теребившего свою редкую бородку Хабибуллина, — потрошили неожиданно свалившийся на них подарочек, выяснилось, что наш неведомый убийца и этот твой мертвяк — вовсе не одно и то же… хм… лицо.
— Я с самого начала это знал, — буркнул я. — Не мог мертвяк угробить сразу трех наших всего за несколько дней. Не его профиль. Да и не по способностям ему сие деяние.
— Этот вполне мог, — раздраженно отрезал шеф. — Мог, но тем не менее этого не сделал. Не он это. Не он… Ты понимаешь, что это значит? Убийца наш целехонек и по-прежнему гуляет где-то там.
— Вы хотите, чтобы я продолжил поиски?
Я все еще на что-то надеялся. Зря, конечно. Но надежда — это одно из важнейших свойств человеческой души. Только мертвые лишены этого чувства. Даже у оборотней оно есть.
Пока живу — надеюсь.
— М-м… Нет. Оставим пока эту неведомую тварь в покое. В конце концов она от нас все равно никуда не денется. А ты лучше поищи-ка еще одного такого мертвяка. И попытайся захватить его… в функционирующем состоянии.
Ну вот. Так я и знал!
— И как я, по-вашему, должен его захватить? Заболтать, что ли?
— Если другого выхода не будет, можешь и заболтать. Но я рекомендовал бы способ попроще: берешь меч и отделяешь ему ноги и руки от туловища. Чтобы убежать и сопротивляться не мог. После чего достаешь сотовый и звонишь нам. Для тебя машина будет всегда. В любое время суток.
Замечательно. Просто замечательно… В любое время суток, значит? Как же вас все-таки зацепил этот мертвяк. Ну, ладно Хабибуллин. Из того, что я слышал, этот готов свернуть горы просто ради чистого абстрактного знания, ради любопытства. Но шеф-то у нас практичен до ужаса. Ставить сугубо научные задачи впереди целей практических — это настолько на него не похоже, что даже вызывает подозрения.
А ведь, судя по всему, курирует задачу именно он.
Значит, кроется в этом что-то такое, чего я пока не знаю…
— Что происходит? — Наткнувшись на непонимающий взгляд шефа, я не счел нужным отводить глаза. И был вознагражден за это крохотной искоркой неуверенности, впервые на моей памяти промелькнувшей в его ранее непробиваемом взгляде. — Я же вижу, что-то затевается.
— Что у нас может затеваться, кроме бесконечной войны за выживание? — раздраженно буркнул шеф, тем не менее отводя взгляд.
Неожиданно вновь проснулся Хабибуллин.
— Назревает переломный момент, — едва слышно пробормотал он, нетерпеливо ерзая в кресле. — Время меняет течение. Что-то происходит в мире… Возможно, Господь готовит нам еще один День Гнева…
Шеф кисло посмотрел на своего заместителя по научной части, но ничего не сказал. Хабибуллин этого не заметил. Не обращая внимания на нас с шефом, он сосредоточился исключительно на себе и теперь старательно грыз ногти. Резкие перепады настроения этого человека наводили меня на мысль о горбольнице под номером два, где у нас держали психически неуравновешенных.
Я чуть склонил голову и в упор уставился на шефа, всем своим видом показывая, что не уйду отсюда, пока не услышу всех подробностей.
И шеф сдался. Невероятно, но факт. Вместо того, чтобы под ручку выпроводить меня из кабинета и повелеть не задавать лишних вопросов, он ударился в разъяснения:
— Наши ученые засекли некоторое напряжение в вероятностных потоках. Точно такое же, какое, по их расчетам, предшествовало первому прорыву сил и последовавшему за ним Дню Гнева. Разве что только чуть более неопределенное, расплывчатое и смазанное.
— Конец света, стадия вторая? — тут же уточнил я.
— Пока неясно. — Шеф глянул на меня так, что мне почему-то захотелось спрятаться под стол. Да, есть еще сила в старике. Не так уж он и прост, как хочет казаться. — Известно только, что надвигается нечто для нас всех малоприятное. Причем о грядущих неприятностях имеем представление не только мы. Церковники тоже что-то знают. Вот уже месяца три их собор продвигает в жизнь некий план. Но что именно они замышляют, нам пока неизвестно. Нет у нас с ними дружбы. — Дмитрий Анатольевич поморщился. — Различие в целях и методах, Божье слово против меча и все такое… Короче, сам знаешь.
Я понимающе хмыкнул. Похоже, события развивались именно в том ключе, как этого и следовало ожидать. Если конец света нас все же накроет, то исключительно по той простой причине, что человечество даже в дни Апокалипсиса половину своих сил будет тратить на внутреннюю грызню.
— И все-таки, что нас ждет? И при чем тут я? Шеф снова ожег меня взглядом, беззвучно приказывая заткнуться.
— Хотя пока еще все это вилами на воде писано, но мы на всякий случай должны быть готовы к самому худшему. Даже если День Гнева ударит вновь, мы имеем право устоять. Но, самое главное, мы не должны упустить шанс предотвратить катастрофу.
— А что, разве такой шанс есть?
— Да. — Шефу, кажется, надоело метать пламенные взгляды, и на этот раз он угостил меня порцией арктического льда. — Шанс есть. И есть он именно у нас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112