Тогда потерпевшая пришла в себя и стала грозить нам, что сообщит в милицию и нас всех посадят. Тогда Паршаков спросил нас: "Кто еще ее будет?" Но мы уже устали. И он обхватил ей шею проводом, лег на нее и стал душить. Но у него не получалось, потерпевшая дергала ногами и все время Паршакова с себя сбрасывала. Тогда Глазков сказал: "Эх ты, дай помогу". И они взялись за провод с двух сторон и стали тянуть. А я держал ее за ноги... Потом мы сели к костру и еще выпили. А Глазков иногда брал у Паршакова спички, подходил к Щербаковой и поджигал ей волосы на половом органе..." Достаточно, я думаю?
Глазкова была мертвенно бледна. Я налил ей воды. Стуча зубами о край стакана, она с усилием сделала глоток.
- Этого не может быть...
- Ваш сын дал аналогичные показания.
- Этого не может быть... - И привела последний довод: - Он больше не будет.
С этим нельзя было не согласиться.
- Что ему грозит?
Все, с меня хватит. Я пожал плечами:
- Суд.
Она с трудом поднялась, машинально защелкнула сумочку:
- Алексей Дмитриевич, вы один можете спасти моего сына. Ради этого я готова на все. - Помолчала и добавила для ясности: - Для вас.
Мне было жаль ее. А ее сына - нет. Единственное, что я бы от нее принял, это уход из школы, с поста директора. Но я, конечно, промолчал. И не нашел, к сожалению, слов утешения. Их не было у меня.
Когда Глазкова ушла, я позвал Ляльку:
- Запиши. Передашь в рабочую группу УК. Диктую: "Изнасилование без отягчающих обстоятельств - кастрация. Групповое изнасилование - смертная казнь. Изнасилование малолетней - публичная казнь". Записала? Иди.
Лялька закрыла блокнот, забрала дело и сказала с порога, совсем другим тоном, благожелательно-восхищенным:
- А к вам опять дама.
- Кто такая? По какому вопросу?
- Сейчас доложу.
Вышла, вернулась без бумаг, торжественно, не закрывая за собой двери, провозгласила:
- Княгиня Щербатова, урожденная Лиговская. По личному вопросу.
- Проси! - я только руками развел.
И входит действительно Дама - высокая, стройная, в шляпке с вуалью и перчатках. Восьмидесяти лет. Но не на вид, конечно.
Красивой походкой - вся как натянутая струна - идет к столу, откидывает вуаль, снимает шляпку и кладет на стол. И где теперь его искать, мой стол?
Я придвигаю даме стул и не могу удержаться от улыбки...
...Эта встреча мне хорошо запомнилась. Она произошла на Рынке. В рядах, где крестьяне торговали яйцом и птицей.
Дама стояла у прилавка и, откинув с лица вуаль, приценивалась к бойкому разноцветному петушку:
- Худенький он у вас, милейший. Сбросьте какую-нибудь малость.
- Ты не гляди, что он малой да худощавый, - не уступал хозяин - хитрый мужичок. - Он, знаешь, зато какой ебкий!
Дама едва не села, но удержалась на ногах.
- Милый мой, я совсем его не для этого беру.
- Не! В суп не дам. Только на племя. - И мужичок, сам похожий на своего петушка - задиристый, жилистый - потянул его за тесемку, привязанную к лапке.
Дама пошла дальше по рядам, искать другого петушка, скажем, более упитанного.
Эта милая сцена вспомнилась мне сейчас, и как-то стало немного светлее на душе, почерневшей от разговора с несчастной Глазковой.
- Меня зовут Мария Алексеевна, - представилась дама, - но можете называть меня просто княгиней.
- Слушаю вас. - Я старался догадаться, что за дело могло привести ее ко мне - дама выглядела спокойной и не была похожа на человека, пришедшего со своей бедой.
Лялька вкатила сервировочный столик, обратилась к посетительнице:
- Что вы предпочитаете, сударыня, чай, кофе, рюмочку?
- Вы очень любезны, милочка, - отозвалась дама. - Рюмочку с кофе, это не трудно?
- Это приятно, - улыбнулась Лялька.
Когда, накрыв угловой столик под рыцарем, она вышла в приемную, дама доверительно шепнула мне:
- Эта очаровашечка, похоже, влюблена в вас.
- Эти очаровашечки, в их возрасте, всегда в кого-нибудь влюблены, отмахнулся я, догадываясь, что, несмотря на катастрофическую разницу в летах, княгиня и Лялька нашли уже общий язык. Впрочем, немудрено. Лялька кого хочешь с первых слов обаяет. Ее беззаботное и естественное, как у птички на ветке, очарование действует неотразимо на лиц любой возрастной категории и любого пола: чирикает, головкой вертит, хвостиком трясет, перышки чистит - залюбуешься.
- Напрасно вы так суровы с ее чувствами...
Успела Лялька нажаловаться, излить свою трепетную душу.
-...Напрасно, - дама с видимым удовольствием сделала глоток из рюмки, промокнула уголок рта салфеткой, взяла в руки кофейную чашку. - Она не только мила, но и положительно умна.
Это было сказано таким тоном, что у меня тоже не осталось сомнений: так и должно быть - у дурака-начальника умная секретарша. Иначе кто же будет решать вопросы и делать дела? Но я не обиделся, я догадался, что они так хорошо спелись не только благодаря Лялькиному обаянию: старый да малый, вот и все, один уровень подсознания.
- Слушаю вас, княгиня, - повторил я, не предвидя ничего интересного. Ошибаясь в этом, конечно.
Дама поставила чашку на столик.
- Сначала немного истории. Не возражаете?
Как бы Лялька ответила?
- Напротив, сударыня, - я польщен.
- Тогда внимайте, - улыбнулась и заговорила хорошим русским языком, без капли акцента, иногда только пользуясь оборотами речи, вышедшими из употребления в начале века. - Я родилась в этом городке в семнадцатом году...
- Такие подробности, мадам. Тем более что вы выглядите...
- Не надо комплиментов, полковник. Да, я ровесница вашего Великого Октября. Родилась в этом городе, в семье князей Лиговских. И в том же году мы предусмотрительно удрали за границу. У нас была родня в Женеве, нас приютили довольно сносно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126