Я угадал? – удивился Алешка.
– Кот – это сокращенно от Котовского. Сначала у него была кличка Котовский. А потом она немного сократилась.
– А почему Котовский? – не отставал Алешка.
– Это старая история. Был когда-то красный революционный командир Котовский. А до революции он был атаманом разбойников, которые грабили богатых помещиков и отдавали награбленное бедным крестьянам. Однажды его выдал предатель, и Котовского схватили. Но он сумел убежать. Потом его снова схватили и привезли после допросов в суд. Судья спрашивает:
– Как вам удалось убежать?
– Да просто, – отвечает Котовский. – Один стражник стоял справа, вот так, как этот. А другой – слева, как этот. Я взял их за шиворот, стукнул лбами и выпрыгнул в окно.
И он так и сделал. Сшиб охрану лбами и выпрыгнул в окно.
Так вот этот главарь почти точно так же когда-то удрал из суда. Его и прозвали за это Котовским.
– И от вас он так же убежал? – спросил Алешка. – Стукнул вас лбами и выпрыгнул в окно?
– Алексей! – вспыхнула мама. – Не забывайся!
Но Алексей Михалыч успокоил ее улыбкой. Он ведь очень умный человек, на детей не обижается. Особенно на будущих сыщиков.
– Нет, Леша, он поступил хитрее.
– А как? – У Алешки глаза даже круглыми стали от любопытства. Как у Буратино.
Да, очень хитрый был этот Котяра Котовский. Дело в том, что оперативники все похищенное нашли, кроме брошки. А это была самая ценная вещь. А ее-то и не было. Все подельники, даже рыжая Аурика, говорили, что при дележе добычи ее забрал себе Кот. Как главарь. А он все отрицал: не знаю никакой броши, и все. Скорее всего, он ее припрятал до того времени, когда выйдет из тюрьмы. Чтобы было на что отпраздновать свободу.
– Бились мы с ним, бились, – говорил Михалыч, – ни в какую не соглашается сказать, куда дел брошь. А потом вдруг согласился. Но с условием: «Дадите свидание с невестой, дадите с ней попрощаться перед тюрьмой, так и быть, скажу, кому брошь продал». Спрашиваем его: «А где невеста?» Отвечает: «В городе Баку». – «А где брошь?» – «Тоже в городе Баку».
– Ну так что? – Алексей Михайлович давно уже помешивал чай в пустой чашке. – А вот что…
Если бы это делал Алешка, то мама бы тут же ему выдала:
– Алексей! Дыру протрешь! – А тут ни слова не сказала, только вздохнула с сочувствием.
– Ну так что? Запросили мы прокуратуру, она дает добро. Только предупреждает, чтобы не сбежал. Мы, конечно, все меры приняли. Приехали в Баку, на квартиру невесты. Она обрадовалась, засуетилась, побежала в магазин за вкусненьким, чтобы жениха подкормить. Мы не возражали, конечно, понимали ее. Сняли с него наручники, позволили переодеться в домашнее: костюм тренировочный, шлепанцы.
Но были все время настороже. Мы с напарником в квартире глаз с Котовского не спускаем, а еще одного оперативника, самого молодого, оставили на лестничной площадке – дверь входную караулить.
Невеста на кухне хлопочет. А Котовский взял телефонную трубку и позвонил: «Здорово, Раджаб. Котовский тебя приветствует. Тут накладка получилась. С чем? Да с брошью. Хозяин у нее нашелся. Хочу ее выкупить. Не бойся, не обижу. Две цены дам. Хоп! Жду тебя, адрес Наташки знаешь».
Все идет по плану. Да вот только не по нашему плану. Все ведь у Котовского было заранее продумано.
Выходит из кухни невеста и вдруг… падает в обморок. Побелела вся, прямо бездыханная. Мы бросились ей помочь. А Котовский за нашими спинами взял помойное ведро и – за дверь. Наш молодой опер бдительность не проявил, он ведь знал, что мы в квартире, что просто так Котовскому выйти не позволим… А тут – выходит он с ведром на помойку, в домашней одежде, в шлепанцах…
Спустился Котовский во двор, зашел за помойку, достал из ведра заранее туда спрятанную одежду и обувь, переоделся и… его и след простыл. На три года. И все это время мы его искали. Попало нам от начальства, конечно, здорово. Да мы и сами себя нещадно корили. С таким трудом раскрыли такое тяжкое преступление и – на тебе, отличились!
– А что дальше? – спросил Алешка. – Нашли Котовского?
– Нашли. В горах Кавказа. Окружили дом, где он скрывался. Котовский стал отстреливаться и в перестрелке погиб.
– А брошь?
– Брошь так и не нашли. Мне сдается, не у него она была.
– А какая она из себя? – деловито спросил Алешка. Будто сейчас встанет из-за стола и пойдет в наш парк искать брошь. И найдет ее либо под кустом, либо прямо под ногами.
– Принеси карандаш, – попросил его Михалыч. – Нарисую. Я ее так запомнил, что на всю жизнь.
Алешка сбегал за карандашом, и Михалыч нарисовал на салфетке цветочек из трех остреньких листьев. В самом деле похожий на лилию. В центре он сделал большой кружок, а края листьев обрисовал маленькими кружочками. И объяснил, что большой кружок – это крупный рубин, а маленькие кружочки – бриллианты.
– Красивая штучка, – сказала мама. – И нарисована здорово. Все понятно, где рубины, где бриллианты.
– Тебе бы такую! – щедро пообещал Алешка.
– Ага! – восхитилась мама. – Я бы ее на фартук прикалывала. Во время мытья посуды.
– Клево! – согласился Алешка. И тут же спросил: – Дядь Леш, а вот эту… рыжую лису Алису, ее тоже посадили?
– Конечно. Но ей немного дали, она ведь в ограблении не участвовала.
– А куда она потом делась?
– Уехала.
– В Страну дураков?
– Нет, сначала она уехала к мужу, во Францию. Насколько мне известно, она с ним очень скоро развелась и снова вышла замуж. Теперь уже за англичанина. Но я в этом не уверен.
Мама забрала у Михалыча пустую чашку и опять налила ему чаю.
1 2 3 4 5 6 7