Мне почему-то кажется, что в самом ближайшем будущем хуперам придется научиться обращаться с обычными парусами и такелажем.
– Ты мог бы устроить гнездо здесь, совершенно бесплатно.
– Скала выглядит более привлекательной. Например, хуперы почти не бывают на ней.
– Ты считаешь, они представляют опасность для тебя?
– Не знаю. Как они поступят, когда узнают, что на планете могут появиться существа, впрыскивающие при укусе спрайн?
– Полагаю, тебе следует быть осторожным.
Амбел закончил свой рассказ, теперь капитаны задавали ему вопросы. Что он помнил? Считал ли он себя невиновным? Должен ли применяться срок давности к делам, связанным с массовыми убийствами? Согласен ли он подвергнуться контролируемому ИР анализу мозга? Джанеру показалось, что Амбел правильно отвечает на все вопросы. Потом совет решил выслушать капитана Спрейджа.
– Почему ты настаиваешь на том, что это тот самый Госк Балем, которого мы бросили в море? – спросил Рон.
Спрейдж встал и глубоко затянулся. Свет от тлеющего в трубке табака отразился в его глазах, и они стали похожими на угольки.
– Он – именно этот человек. Воспоминания исчезли, но оболочка осталась. У него сохранились моральные качества, понимание жизни и точка зрения Госка Балема. Он поступит так же, как тысячу лет назад, если окажется в подобной ситуации.
– Ты хочешь сказать, что он снова будет сжигать хуперов в печи?
– Он сжигал в печи только мозги и спинные хребты хуперов. Тела продавались прадорам, подобно пустым сосудам, которые предстояло заполнить металлом и прадорскими мыслями.
– Очень поэтично, Спрейдж. Мы все знаем, что такое лишение разума, – проворчал кто-то из темноты.
– Госк Балем был солдатом ЦСБЗ, захваченным в плен Хупом и его командой. Его привезли сюда, чтобы лишить разума, как и остальных пленников. Он был солдатом и не мог не испытать ужаса, увидев, что здесь происходило, поэтому Хуп решил сохранить ему жизнь, чтобы усилить мучения. На него надели ошейник раба и заставили работать у печи, сжигать физические улики. Он не имел понятия о том, что эти останки были живыми, а если бы и имел – разве он мог не сжигать их? Как поступили бы вы на его месте?
Ничего не услышав в ответ, Спрейдж продолжил:
– Хуперы, которых подвергали операции по лишению разума, были недавно заражены вирусом и не могли выжить в виде мозга и спинного хребта. Не съеденные пиявками умирали или превращались в пиявок. Он никогда не сжигал того, кто имел шанс выжить. Он работал на Хупа, потому что решил выжить сам.
– Да, – сказал Борис. – Но он не все время носил ошейник раба.
– Хуп снял с него ошейник, чтобы усилить мучения. Он мог сбежать в лес, но это вряд ли решило бы проблему. Хуп, на самом деле, подстрекал его к бегству. А он остался и продолжал сжигать останки людей в печи. Знаете, почему? Потому что здесь он имел возможность действовать против Хупа.
– Откуда тебе это известно ? – спросил Рон.
Спрейдж достал из кармана перочинный нож и тщательно вычистил трубку. Выбив пепел на ладонь, он мгновенно принялся набивать ее.
– Я знаю, потому что видел, как он совершил поступок, который стал мне понятен только через несколько лет после того, как мы швырнули его в море. Печи приводились в действие старым термоядерным реактором, который Хуп снял с одного из спускаемых аппаратов. Тогда на мне был ошейник, и вирус еще развивался в моем теле. До операции оставалось недели три, может быть, месяц. Именно тогда я увидел, как Госк Балем бросил в ров кусок обшивки реактора.
Сидевший на корточках у костра Кич мгновенно вскочил на ноги.
– Что он сделал?
– Война шла к концу, прадоры отступали, – продолжил Спрейдж, не обращая внимания на Кича. – Во время войны шансы на спасение были минимальными, а после ее окончания появилась надежда. – Он повернулся и обратился к Кичу. – Ты появился как раз в это время. Ты взломал программу управления ошейников рабов и освободил тех, кто остался в живых. Но как ты знал, где они находились?
Кич смотрел на выглядевшего крайне озадаченным Амбела.
– Мы знали, из какого сектора осуществляется торговля «болванами», но не могли определить, под каким солнцем или на какой планете. Мы прочесывали эту зону в надежде обнаружить следы космического корабля, орбитальной станции, другой техники, используя все доступные методы обнаружения.
– И что, в итоге, привело тебя сюда? – спросил Спрейдж.
– Отчетливый сигнал термоядерного реактора. Обычно его обнаружить не удается, но этот реактор был полностью лишен защитных экранов.
– Проклятье! – воскликнул сидевший рядом с Джанером Борис. Все вдруг возбужденно заговорили, но Спрейдж поднял руку.
– Я назвал его Амбелом, когда нашел, потому что сразу же узнал его. Я не бросил его в море и никому не сказал о нем, потому что тогда могло быть принято решение казнить его. Я позволил ему начать жизнь заново и всегда надеялся на то, что никто не узнает об этом. Он – Госк Балем. Он – тот человек, который в течение нескольких лет снимал обшивку с сердечника реактора, чтобы реактор послужил маяком для солдат ЦСБЗ. Именно благодаря ему многие из нас остались в живых. Нам не следовало бросать его на съедение пиявкам. Нами руководила ненависть, и мы поступили неправильно. Давайте не будем повторять эту ошибку.
Спрейдж сунул трубку в рот, громко щелкнув зубами, и раскурил ее. Все дружно загалдели, а Кич подошел к Амбелу и встал перед ним. Вдруг воцарилась тишина, и все хуперы не спускали с них глаз. Они знали, что контролер на протяжении многих веков выслеживал и уничтожал членов команды Хупа.
Кич протянул руку, и Амбел пожал ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140