Джанер направился в каюту за тепловым костюмом, заметив, что практически никто на борту не обращал внимания на похолодание. Шершни впали в апатию от холода, но канал связи с крайне заинтересованным Ульем оставался активным. Основная часть Улья и, соответственно, сам разум находились на расстоянии многих световых лет на планете, на которой постоянно поддерживались условия, комфортабельные для жизни насекомых. Этот мир шершни объявили своим и назвали просто Ульем. Некоторые люди шутили, говоря, что следовало назвать планету Новым Израилем.
– Я считаю, что они были любовниками, и она вернулась, чтобы возобновить отношения. Другая мысль не приходит мне в голову, – сказал Джанер, отвечая на вопрос разума.
– Таким образом, это обосновано неудовлетворенностью.
– Конечно.
– Но жизнь Эрлин до настоящего времени вряд ли можно посчитать неинтересной или лишенной удовлетворения.
– Как ты можешь это утверждать?
– Я изучил описания ее путешествий и многих мест, в которых она побывала, и эта планета – лишь одна из многих. Более века она занималась ксеноисследованиями и совершила ряд очень важных открытий.
– Ты сказал мне только то, что жизнь у нее была интересной.
К счастью, разум некоторое время молчал, и Джанер воспользовался передышкой, чтобы надеть тепловой костюм.
Затем разум заговорил, но уже с меньшей уверенностью.
– Интересная – не значит лишенная удовлетворения?
– Возможно, данные понятия имеют одинаковое значение для тебя, но не для людей. Думаю, ты попал в точку, когда сказал, что более века она занималась интересными исследованиями, вероятно, они ей наскучили, и она вернулась, чтобы вернуть то, что, как ей казалось, она имела, то есть вернуть более счастливые номера.
– Понятно, – сказал разум. – Считается, что вся жизнь человека проходит в борьбе. Значит, так происходит и в этом случае. Успех не всегда соответствует удовлетворению.
Джанеру не раз приходилось участвовать в подобных дискуссиях. Разум знал все его ответы, но Джанер пока не знал все вопросы разума: тот постоянно перефразировал их, чтобы узнать все нюансы. Например, сейчас разум заменил «интерес» на «успех».
– Для нас удовлетворение длится очень короткое время. Человек, ставший богатым, никогда не достигает состояния, когда денег становится достаточно. Для нас успех скорее является ускорением, а не скоростью. Интерес не может поддерживаться на постоянном уровне.
«Пусть пошевелит усиками по этому поводу», – подумал Джанер, но разум очень быстро задал вопрос.
– Значит, вы не можете остановиться?
– Можем – когда умрем.
На другом судне зажгли лампы и жаровни, и до них доносились аппетитные запахи. Когда солнце, наконец, скрылось за горизонтом, сквозь редкие облака стал виден бледный диск Корама, и все окрасилось в различные оттенки зеленого и серебристо-синего цветов.
Капитан Рон хмыкнул и шумно облизнул губы.
– Чувствую запахи жареного турбула, вареного моллюска-молота и, что особенно меня радует, запах жареного на решетке глистера. Капитан Драм решил устроить для нас настоящий пир. – Рон посмотрел на Джанера. – Готов поспорить, у него припасен бочонок рома из морского тростника.
Джанер усмехнулся, не обращая внимания на недовольное бормотание, донесшееся по каналу связи с разумом Улья.
Роуч и двое матросов спустили шлюпку на воду, затем воспользовались штормтрапом. Рон повернулся к поднявшемуся на палубу матросу.
– Проследи, чтобы все было в порядке, Форлам. Нам не хочется вернуться на заваленное приллами судно.
– Но, капитан… – попытался возразить тот.
Джанер внимательно посмотрел на недавнего участника поединка. Он выглядел вполне здоровым, хотя прошло всего несколько дней после того, как ему едва не отрезали руку и не выпустили кишки.
– Займись этим, Форлам, – твердо сказал Рон. – Из-за тебя я потерял деньги, и, как мне кажется, нам следует отправиться за спрайном, чтобы возместить убытки.
После этого замечания никаких возражений не последовало.
– А это удачная мысль? – нарушила молчание Эрлин.
– Вероятно, нет.
Рон подошел к штормтрапу и спустился в шлюпку.
– Что такое спрайн? – спросил Джанер, прежде чем Эрлин последовала за капитаном.
– Что может быть самым ценным и самым редким на этой планете? – быстро спросила женщина. – Подумай о Форламе и о том, что с ним произошло.
Джанер замер на мгновение, задавая вопрос Улью и надеясь получить прямой ответ.
– Ответ очевиден.
– Только не для меня. О чем идет речь?
– О смерти.
Джанер спустился в шлюпку, сел и стал смотреть на темную, как масло, воду. Будь прокляты эти глистеры и приллы!
– Смерть, – сказал он Эрлин.
Она повернулась и внимательно посмотрела на своего собеседника.
– Спрайн – это яд, который может очень быстро убить хупера. Поэтому он является самым ценным веществом на этой планете.
Джанер кивнул. Он был достаточно старым, чтобы понимать мотивировку такого объяснения, и не понимал нежелания команды отправляться на поиски этого загадочного вещества.
– Из чего получают спрайн? – спросил он у разума, почему-то не желая громко задавать этот вопрос, пока капитан Рон находился рядом.
– Его добывают из желчного пузыря гигантских пиявок.
– Гигантских? Похожих на тех, что я видел недавно?
– Гораздо более крупных. Они могут достигать тридцати метров в длину.
Джанер посмотрел на море и покачал головой – возможны ситуации, в которых висевшее у него на ремне оружие окажется бесполезным.

Исключительная враждебность живых существ, обитавших там, где он сажал свой скутер, сначала несколько забавляла Кича, потом стала крайне раздражать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140