— Держитесь рядом со мной.
Они вошли в один из туннелей. Смола на факеле шипела и коптила. Туннель извивался, пересекался с другими ходами, проходил через помещения, где потолок подпирали бревна и балки, и братья окончательно сбились с толку, пытаясь определить, в каком направлении они движутся. Но Дамсон ни разу не проявила нерешительности при выборе направления — либо она читала невидимые указатели, либо сверялась с картой у себя в голове.
Наконец они оказались в первой комнате длинной анфилады. На стенах висели портьеры и гобелены, а на полу лежали самые странные и причудливые вещи. Вдоль стен, от пола до потолка, стояли сундуки со старой одеждой, грудами пряжек, застежек, всякой мелочи, полуистлевшими пергаментами, перьями, дешевыми украшениями и игрушечными зверьками всех видов и размеров. Кто-то расставил зверей в продуманном порядке — одни сидели группами, другие выстроились рядами на полках и диванах, некоторые стояли на страже на шкафах и у дверей. На полу валялось несколько заржавленных клинков и штук пять корзин, сплетенных из камыша и тростника.
В комнатах было светло от масляных ламп, свисавших с потолочных балок и стен, слабый дым и копоть от них уносились в вентиляционные отверстия, черневшие в углах и уходившие вверх.
Братья выжидающе осмотрелись. Никого не было видно. Дамсон это, казалось, ничуть не удивило. Она провела их в следующую комнату, где стоял стол на козлах и вокруг него восемь стульев из резного дуба с высокими спинками, и жестом пригласила сесть. Но на всех стульях уже сидели игрушечные звери, и братья вопросительно посмотрели на девушку.
— Выберите себе место, возьмите зверя в руки и держите его, — сказала она и подала им пример. Она облюбовала стул с потрепанным набивным вельветовым кроликом, взяла это жалкое создание, уселась и удобно устроила его у себя на коленях.
Колл последовал ее примеру, задержав равнодушный взгляд на пятне у дальней стены, будто все происходящее казалось ему не более странным, чем он ожидал. Пар помешкал, потом тоже уселся, взяв со стула нечто — то ли кошку, то ли собаку, — точно определить было невозможно. Он чувствовал, что выглядит смешно.
Все сидели и ждали, не разговаривая, почти не глядя друг на друга. Дамсон стала гладить шерсть на своем кролике. Колл сидел неподвижно, как истукан. Минуты проходили, но ничто не менялось, и терпение Пара начало потихоньку таять.
Но тут лампы стали гаснуть одна за другой. Пар вскочил, но Дамсон быстро сказала:
— Сиди тихо.
Погасли все лампы, кроме одной, той, что висела у входа в первую комнату. Ее свет едва достигал того места, где они сидели. Когда глаза Пара привыкли к полумраку, он обнаружил, что смотрит на круглое бородатое лицо, появившееся напротив него. Невыразительные, но пытливые глаза уставились на него, потом метнулись к Коллу, моргнули, закрылись и снова открылись.
— Добрый вечер, Крот, — сказала Дамсон Ри.
Крот поднял голову, свет лампы осветил его шею и плечи, он положил руки на стол. Крот весь был покрыт волосами — густой темной шерстью. Она виднелась повсюду, куда только падал свет лампы, кроме носа, щек и узкого лба, блестевшего в тусклом свете, словно слоновая кость. Его круглая голова медленно повернулась в ее сторону, а детские пальцы переплелись, выражая удовлетворение.
— И тебе добрый вечер, дорогая Дамсон, — сказал он. Его голос напоминал голос ребенка, но звучал как-то странно — как будто из пустой бочки или из-под воды. Взгляд скользил от Пара к Коллу и обратно. — Я услышал, что вы идете, и зажег для вас лампы, — сказал он. — Но я не люблю слишком яркого света, поэтому, когда вы уже пришли, я погасил их. Все правильно?
— Конечно.
— И кого ты привела с собой?
— Долинцев.
— Долинцев?
— Да, они братья, из деревушки к югу отсюда. Пар Омсворд, Колл Омсворд.
Она указала на каждого из них, и его глаза опять метнулись от одного к другому.
— Добро пожаловать в мой дом. Не выпить ли нам чаю?
Он исчез, не дожидаясь ответа, передвигаясь так тихо, что Пар, как ни прислушивался, не мог уловить звука его шагов. Он почувствовал аромат чая, когда Крот внес его в комнату, но не мог ничего разглядеть, пока чашки не оказались у него под носом, две — одна обычного размера, две — поменьше. Рисунок, украшавший эти старые чашки, почти совсем стерся.
Пар очень удивился, увидев, что Дамсон предложила чаю из маленькой чашки кролику, сидевшему у нее на коленях.
— Все дети здоровы? — непринужденно спросила она у Крота.
— Да, все нормально, — ответил Крот, снова усевшись на стул, на котором он возник каким-то образом вначале. Он держал большого медведя, предлагая ему чая из собственной чашки.
Пар и Колл тоже выполнили этот ритуал молча, не задавая вопросов.
— Кхальт, ты знаешь, снова озорничает, таскает чай и сласти, переворачивает все вверх дном. Когда я выбираюсь отсюда послушать городские сплетни, похоже, он считает, что может все переставлять по своему вкусу… Очень капризен… — Крот искоса посмотрел на медведя. — У Лиды был сильный жар, но теперь все в порядке. А у Вестры оторвалась лапа.
Пар посмотрел на Колла, и брат ответил ему вопросительным взглядом.
— Есть ли прибавление в семействе? — продолжала разговор Дамсон.
— Эверлинд, — ответил Крот. Он мгновение смотрел на Дамсон, потом указал на кролика, сидевшего у нее на коленях. — Он поселился у нас две ночи назад. Ему нравится здесь больше, чем на улице.
Пар не знал, что и думать. Очевидно, Крот собирает старье, выбрасываемое горожанами, и, словно запасливая крыса, приносит к себе в подземелье. Для него эти животные были живыми — или, по крайней мере, он играл в эту игру, которую сам придумал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144