Они поднялись до площадки, выходившей на крепостной вал, и Ивица увлекла его под звездное небо. Они прошли к зубчатой стене и стали смотреть через озеро на темную землю. Они, взявшись за руки, молча стояли в тишине, касаясь плечом друг друга.
— Мне надо на время уйти, — тихо сказала Ивица. Это было настолько неожиданно, что на минуту Бену показалось, что он ее плохо расслышал. Она не смотрела на него, но ее пальцы предупреждающе сжали ему руку. — Дай мне закончить, ничего пока не говори. Я должна сказать о ребенке матери. Она должна знать, чтобы танцевать для меня. Помнишь, я рассказывала тебе, как нашу совместную жизнь предсказало переплетение цветов, служивших постелью при моем зачатии? Это было той ночью, когда я впервые увидела тебя в Иррилине. Я сразу же поняла, что для меня больше никто никогда не будет существовать. Это предсказание произошло благодаря танцу моей матери. — Теперь она посмотрела на Бена, и ее глаза стали громадными и бездонными. — Потомки эльфов видят в настоящем часть будущего, читают в том, что есть, то, что будет. Таким даром обладает каждый из нас, Бен, а для моей матери будущее часто является в ее танце. Так было и когда я видела ее во время поисков черного единорога. И теперь тоже так будет.
Казалось, она закончила свое объяснение.
— Ее танец расскажет нам что-то о будущем ребенка? — удивленно спросил Бен.
Ивица медленно кивнула, не спуская с него глаз. Ее безупречные черты в звездном свете казались мраморными.
— Не нам, Бен. Мне. Она расскажет только мне. Она будет танцевать только для меня, а не для чужака. Пожалуйста, не сердись, но я должна идти одна. Не сердись!
Он неловко улыбнулся:
— Но я могу пройти с тобой почти весь путь. По крайней мере до старых сосен. Она покачала головой:
— Нет. Пойми, пожалуйста. Это должен быть мой крест, а не твой. Это путешествие не только в Озерный край, но и в меня саму, и принадлежит оно мне одной. Я совершу его как мать твоего ребенка и как дитя потомков эльфов. В нашей жизни будут и другие путешествия, принадлежащие нам обоим, путешествия, в которых ты сможешь участвовать. Но это принадлежит только мне. — Она увидела в его взгляде сомнение и помедлила. — Я знаю, что это нелегко понять. Это имеет отношение к тому, что я пыталась тебе сказать раньше. В Заземелье детей вынашивают и рожают совсем не так, как в твоем мире. Существуют различия, которые связаны с магией, питающей нашу землю, дающей жизнь всем нам, но в особенности потомкам эльфов. Мы связаны с Заземельем как люди, которые всю свою жизнь заботились о нем и врачевали его. Это — наше наследие и наши узы.
Бен кивнул, чувствуя, что внутри у него что-то оборвалось.
— Не понимаю, почему мне нельзя пойти с тобой, Ивица!
Он увидел, как у нее перехватило горло. В глазах ее стояли слезы.
— Знаю. Я пыталась найти возможность рассказать тебе все, объяснить. Но, наверное, мне просто придется попросить тебя мне поверить.
— Я тебе верю. Всегда. Но понять мне трудно. И дело было не только в этом. Он встревожился. Он боялся расставаться с ней со времени их возвращения на Землю за Абернети и пропавшим медальоном, когда она чуть не умерла. Он заново пережил все кошмары смерти Энни и их неродившегося ребенка и гибели части его души, которая принадлежала им; Во время расставания с Ивицей, каким бы необходимым и коротким оно ни было, этот страх снова возвращался. И этот раз не был исключением. Скорее, это чувство еще усилилось из-за того, что ему так трудно было понять причины их расставания.
— Когда тебе надо уходить? — спросил он, все еще не примирившись с этой мыслью. Казалось, вся его радость куда-то улетучилась.
— Завтра, — ответила она. — На рассвете. Его отчаяние удвоилось.
— Ну по крайней мере возьми с собой Сапожка. Возьми кого-нибудь для сопровождения!
— Бен. — Она взяла его за обе руки и придвинулась так близко, что он увидел в ее глазах свое отражение. — Со мной никто не пойдет. Я пойду одна. Тебе не надо тревожиться. Я буду в безопасности. За мной не надо присматривать. Ты это знаешь. В Заземелье у потомков эльфов есть свои методы защиты. Я буду на родине моего народа.
Он сердито встряхнул головой:
— Не понимаю, как ты можешь быть в этом уверена! Ну почему ты должна идти одна?!
Несмотря на все его усилия сохранять спокойствие, он повысил голос и начал говорить гневно. Сделав шаг назад, он постарался отстраниться от нее. Но Ивица не отпустила его рук.
— Дитя важно для нас, — мягко сказала она.
— Я это знаю!
— Ш-ш, ш-ш! Мать-Земля говорила нам о его важности — помнишь? Он глубоко вздохнул:
— Помню.
— Тогда смирись с тем, что наши потребности должны отступить перед потребностями ребенка, — прошептала она. — Пусть это больно, пусть непонятно, пусть нам хочется, чтобы все было по-другому. — Она помолчала. — Мне это нравится не больше, чем тебе. Ты мне веришь?
Он был застигнут врасплох. Ему и в голову не приходило, что она приняла такое решение под чьим-то давлением.
— Да, верю, — сказал он наконец.
— Если бы можно было, я взяла бы тебя с собой. Если бы можно было, я бы не расставалась с тобой ни на секунду. Но, увы, нельзя. Природа вещей не позволяет, чтобы мы всегда были вместе.
Она ждала, что Бен ответит. Он долгое время молча смотрел на нее, осмысливая ее слова. А потом сказал:
— Наверное, ты права.
— Все будет хорошо, — пообещала она ему. Ивица обняла его и прижала к себе. Он уткнулся лицом в ее зеленоватые волосы и почувствовал, что ему уже больно оттого, что она уходит. Страх черной тучей клубился в уголках его сердца. Он вновь осознал, насколько они разные — человек и сильфида — и сколького он еще о ней не знает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105