Время от времени они перекидывались парой слов, подбадривая и
обнадеживая друг друга. День прошел быстро, и вскоре уже стало заметно
приближение ночи. Лес по-прежнему простирался во всех направлениях, без
малейшего просвета среди огромных деревьев. Кроме того, вокруг снова
начала клубиться, постепенно сгущаясь, тяжелая серая мгла. Но этот туман
не походил на прежний. Он был лишен той бесплотности, как в низинах; он
словно лип к телу и одежде. Казалось, будто сотни маленьких, холодных и
влажных рук пытаются повалить тебя на землю, и все испытывали неподдельное
отвращение от этих настойчивых прикосновений. Менион заявил, что этот
тяжелый, мглистый туман поднимается из Туманного болота, а значит, они
совсем близки к лесной опушке.
Постепенно туман сгустился настолько, что троица не могла разглядеть
ничего дальше, чем на несколько футов, из-за чего Менион перешел на
медленный осторожный шаг, и, чтобы не потеряться, они старались держаться
еще теснее, чем прежде. К этому времени настолько стемнело, что и без
сырой мглы лес выглядел бы непроглядно черным; но туман, поднимающийся
тяжелой влажной стеной, заранее обрекал на неудачу их попытки найти хоть
какую-то тропу. Казалось, что путники попали в мрачное преддверие ада, где
лишь твердость земли, по которой они ступали, напоминала им о реальном
мире. В конце концов мгла и сумрак сгустились так, что Менион велел всем
связаться между собой одной веревкой, чтобы не потерять друг друга. Они
незамедлительно обвязались и медленно двинулись дальше. Менион
догадывался, что они должны быть где-то совсем близко от Туманного болота,
и пристально всматривался в серую тьму впереди в надежде уловить хоть
какой-нибудь просвет.
Тем не менее, когда он в итоге добрался до края болота, тянущегося
вдоль северной окраины Черных Дубов, он не замечал этого, пока неожиданно
для себя не провалился по колено в темно-зеленую воду. Холодная
смертельная хватка болотной грязи и сама внезапность происшедшего
настолько ошеломили следопыта, что прежде, чем он успел что-либо сделать,
его ноги провалились еще глубже. И только тогда его быстрый оклик спас Шеа
и Флика от подобной же участи. Ответив на его призыв, они взялись за
связывающую их веревку и вырвали товарища из смертельных объятий трясины.
Неподвижные, затянутые слизью воды огромного болота лишь покрывали тонким
слоем бездонную толщу грязи, которая поглощала свои жертвы так же верно,
как зыбучий песок, хотя и вдвое медленнее. Любой человек или зверь,
попавший в нее, был обречен на медленную смерть от удушья в ее неизмеримых
глубинах. Бессчетные века неподвижная поверхность болота заманивала
неосторожных путников, желающих пересечь, обойти или, возможно, только
взглянуть на его темные воды, и их разложившиеся останки теперь лежали в
общей могиле под тяжелым слоем грязи. Трое путников безмолвно стояли на
берегу болота, испытывая мрачный ужас при мысли о тайнах, скрытых в его
глубинах. Даже Менион Лих вздрогнул, вспоминая короткое, но цепкое
приглашение трясины разделить судьбу многих неудачников. Они стояли,
словно зачарованные, и на какой-то миг им показалось, что перед ними
движется процессия мертвых теней, но затем все исчезло.
- Что случилось? - вдруг воскликнул Шеа, и его голос словно сорвал
завесу безмолвия. - Мы не должны были выходить к этому болоту!
Менион поднял глаза к небу, помедлил и покачал головой.
- Мы слишком отклонились к западу. Нам теперь придется идти по краю
трясины на восток, пока мы не выберемся из этого тумана и из Черных Дубов.
Он смолк, вспомнив о времени суток.
- Я в таких местах не ночую, - резко возразил Флик, угадав, к чему
клонит следопыт. - Лучше уж я буду идти всю ночь и весь следующий день -
или даже два дня!
Вскоре было решено продолжить путь по краю Туманного болота, пока они
не выберутся на открытую местность на востоке, где и переночуют. Шеа,
однако, не хотелось ночевать на равнине, ибо он помнил о Носителях Черепа,
которые могли без труда застать их там врасплох, но растущий ужас перед
болотом пересилил даже этот страх, и единственным желанием было уйти
отсюда поскорее и как можно дальше. Троица подтянула веревки на поясах и,
держась вплотную друг к другу, двинулась вдоль неровного берега болота, не
отрывая глаз от еле заметной тропы. Менион осторожно вел их, обходя
стороной переплетения скользких корней и пучков травы, во множестве
попадающихся у края болота, спутанные очертания которых словно оживали в
тусклом неверном свете, просачивающемся сквозь волны серого тумана.
Временами земля переходила в мягкую грязь, подозрительно напоминающую
болотную топь, и им приходилось огибать эти участки. Иногда путь им
преграждали громадные деревья, тяжело склонившие свои могучие стволы к
ровной безжизненной поверхности болота, с печально обвисшими ветвями,
неподвижно ожидающие смерти, лежащей несколькими дюймами ниже. Если низины
Клета можно было назвать умирающими землями, то это болото было
воплощением самой смерти - бесконечной, безвременной, ждущей без движения,
без звука, без предостережения, скрытой в самой земле, которую сама же так
жестоко уничтожила. Леденящая сырость низин чувствовалась и здесь, но к
ней примешивалось беспричинное ощущение, что в тумане витает тяжелая
густая слизь болотных вод, липнущая к телу усталых путников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35