— Сейчас уже восемь вечера. Вам нужно что-то более существенное, да и мне тоже.
— Боюсь, вы ничего не найдете. Я собиралась сегодня зайти в магазин.
— А в морозилке?
— У меня ее вообще нет. Я предпочитаю свежие продукты, ведь для одного человека не требуется больших запасов.
— Хорошо, — улыбнулся Уорд, — я закажу ужин на дом. Какую кухню вы предпочитаете?
Китайскую, итальянскую, индийскую или тайскую?
Розали сдалась. Она слишком устала, чтобы спорить, да и лодыжка болела.
— Китайскую.
— О, это моя любимая. Что-нибудь конкретное?
— На ваш выбор, — отозвалась Розали.
— Чудесно. У вас есть рекламка с телефоном?
— Нет, но на углу замечательная китайская закусочная.
Кингсли кивнул, подошел к телевизору, включил его и протянул ей пульт.
— Развлекайтесь пока, только дайте мне ключи от входной двери.
Розали послушно протянула ключи. Когда дверь за ним захлопнулась, она облегченно вздохнула. Этот день был каким-то кошмаром.
Никогда она не чувствовала себя такой беспомощной. А как ужасно она, должно быть, выглядит!
Последняя мысль тут же привела ее в чувство. Розали дохромала до ванной комнаты и взглянула на свое отражение. Ее лицо было пепельно-серым, макияж куда-то испарился, за исключением туши, которая оказалась размазанной вокруг глаз. Панда какая-то, да и только. Розали застонала. Как Уорду могло прийти в голову остаться поужинать с таким пугалом?
Она бросилась приводить себя в порядок.
Умылась, нанесла крем, подкрасила ресницы, припудрилась, чтобы убрать бледность, расчесала волосы, пока они не заблестели и не легли мягкими волнами на плечи, надушилась своими любимыми французскими духами, стоившими целое состояние, и оценила результат. Вот это уже намного лучше!
Розали похромала в кухню и рухнула на стул.
Лодыжка нестерпимо ныла. Ее брюки безнадежно испорчены, но на переодевание уже не было сил.
Спустя десять минут маленький столик в углу гостиной был заставлен всевозможными закусками. Кингсли наполнил бокалы апельсиновым соком. Спиртное исключалось он был за рулем, а она приняла обезболивающее.
— Кингсли, этого хватит, чтобы накормить целую армию, — воскликнула Розали, разглядывая все это великолепие. Здесь был паштет, говядина с черным перцем, свинина по-китайски, цыпленок с имбирем и ананасом, жареный рис, крекеры из креветок и еще много разных вкусностей.
— Я голоден, — улыбнулся Уорд, и у Розали все внутри сжалось.
Когда тарелки опустели, Кингсли принес обезболивающее и стакан воды. Он подумал обо всем.
— Спасибо, — смущенно поблагодарила Розали. Ей не хотелось, чтобы о ней заботились, тем более Кингсли Уорд. Она вообще отказывалась признаться в том, что его забота очень приятна.
— Помочь вам приготовиться ко сну? — вежливо предложил он.
Серые глаза встретились с синими. Розали поспешно отвела взгляд и пробормотала:
— Я сама справлюсь.
— Хотите кофе? Или чай? Я знаю, англичане предпочитают чай.
— Нет, спасибо.
— Какао? Молоко?
— Ничего не нужно, спасибо. — Скорее бы закончились ее мучения.
— Поправьте меня, если я ошибаюсь, но, кажется, мое пребывание в гостях затянулось, произнес Кингсли с издевкой. Он взял ее руку и поднес к губам. Этот поцелуй был столь же мимолетным, что и предыдущий. — Спокойной ночи, Розали. — Он выпрямился, не выпуская ее руки. — Приятных снов.
— Спокойной ночи. — Поцелуй жег руку. Спасибо за все, что вы сделали для меня сегодня.
Это мой долг — помогать леди, попавшим в беду.
Кингсли вежливо кивнул и вышел из комнаты. Розали слышала, как тихо закрылась входная дверь. Молодая женщина сидела в тишине, задумчиво глядя перед собой.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
На следующее утро посыльный принес Розали огромную корзину цветов. На карточке было только «Выздоравливайте поскорее» и "К" вместо подписи. За цветами последовали… три недели молчания.
Розали не находила себе места. Нервы были напряжены до предела, а аромат цветов, пропитавший, казалось, даже стены ее квартиры, сводил с ума, постоянно напоминая о Кингсли. В офисе тоже было не лучше, при каждом телефонном звонке ее сердце замирало.
К концу второй недели она решила, что неверно растолковала знаки внимания, которые оказывал ей Уорд. Видимо, она интересовала его только как специалист, а не как женщина. Запихивая в мусорную корзину увядшие цветы, Розали уверилась в мысли, что Кингсли просто-напросто пожалел ее, а цветы — знак сочувствия с его стороны, и ничего больше.
По офису и квартире Розали передвигалась с помощью костылей, а на работу ее отвозил Майк. Вот и сегодня утром он заехал за ней.
Протянув ей глянцевый журнал, он заметил:
— Здесь кое-что, что может тебя заинтересовать. Это Ханна увидела.
Жена Майка обожала все без исключения глянцевые журналы. Майк шутливо называл жену «журналоголиком».
Розали открыла загнутую страницу. Ее словно ударили в живот. На фотографии был запечатлен улыбающийся Уорд в смокинге. Рядом с ним стояла роскошная брюнетка.
Розали попыталась придать своему лицу безучастное выражение и не подать вида, как ей на самом деле больно. Она быстро пробежала глазами подписи под фотографиями. Свадьба представителей нью-йоркской элиты. Кингсли выступал в роли шафера у жениха, своего старого друга, а девушка являлась младшей сестрой друга и подружкой невесты. Слабым утешением послужило то, что ее платье канареечного цвета смотрелось довольно вульгарно. Да и кто будет обращать на это внимание, кроме Розали, — уж слишком хороша была брюнетка. Последний снимок привел Розали в ярость — «канарейка» почти прилипла к Уорду и счастливо улыбалась.
— Красивые фотографии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36