На обратном пути она была очень подавлена и не раз чувствовала на себе его внимательный взгляд; говорил он очень мало, ограничиваясь общими фразами, на которые она отвечала односложно. Когда они подъехали к ее дому, уже стемнело и переменчивая погода преподнесла приятный сюрприз: на очистившемся от туч ясном небе сияли звезды, а воздух после грозы был прохладен и чист.
— Через неделю мы вылетаем. — Она бросила на него испуганный взгляд, и он ответил привычной сардонической улыбкой. — Ну-ну, Келси, глядишь, все и образуется. Я давно заметил: если что-нибудь волей-неволей приходится выносить долгое время, постепенно к нему привыкаешь, и оно становится уже как бы по душе. Ты же не знаешь, может, в Португалии тебе даже понравится. — (Она натянуто кивнула.) — Даю неделю на приведение всех твоих дел в порядок, и учти: вернешься ты не раньше Рождества.
— Я все еще не могу поверить, что это не сон. — Вид у нее был совершенно беспомощный: теперь, когда она разобралась в своих чувствах, в его присутствии у нее слова застревали в горле.
— Возможно, вот это хоть немного убедит тебя в обратном, — сухо ответил он, вынимая из кармана маленький бархатный футляр. — Я хотел отдать это раньше, но к тебе было просто невозможно подступиться.
Она взяла футляр; в темно-желтой глубине ее расширенных глаз пряталось беспокойство.
— Открой, он тебя не укусит, — повелительным тоном произнес Маршалл; в его голосе вновь сквозило раздражение.
— Нет-нет, Маршалл, я не могу это принять! — запротестовала Келси, едва подняв крышку и увидев лежавшее в футляре сверкающее чудо. Кольцо было потрясающе красивым и, без сомнения, баснословно дорогим: три крупных бриллианта в витой золотой оправе. — Оно слишком дорогое. — Она отодвинула футляр от себя, и его лицо потемнело.
— Почему это среди всех моих знакомых женского пола ты единственная, кто поднимает шум всякий раз, лишь стоит мне сделать маленький подарок? — холодно спросил он, демонстрируя свою неизменную выдержку.
— И это ты тоже называешь “маленький подарок”? — Она дотронулась до крошечной брошки-пчелки, которую, одеваясь утром, приколола к джемперу. — Да это моя зарплата за несколько месяцев. — Она не будет его игрушкой! Пусть не надеется.
— Едва ли. — Его голос был по-прежнему спокоен. — А кольцо тебе придется принять, Келси. Если так тебе будет спокойнее, считай, что это просто необходимый реквизит в том маленьком спектакле, который мы разыгрываем.
— Какое там “спокойнее”! — Она бросила на него сердитый взгляд. — Неужели ты не мог подыскать что-нибудь подешевле? Теперь я все время буду дрожать, что потеряю его и не смогу вернуть.
— Кто сказал, что его нужно возвращать? — На этот раз звучавшее в его голосе раздражение переросло в гнев. — Пропади все пропадом, Келси, это кольцо — подарок. Тебе, и только тебе, решать, что с ним делать, когда мы расстанемся: можешь продать, можешь оставить себе, но оно твое. Понятно? — Он угрюмо положил футляр ей на колени и с силой придавил рукой.
Глядя на футляр, Келси молча втянула в себя воздух. В эту минуту ей больше всего хотелось умолять его избавить ее от этой ужасной ошибки, но это был бы губительный шаг, и поэтому, придав лицу как можно более бесстрастное выражение, она спокойно кивнула.
— Право, это очень любезно с твоей стороны, Маршалл. Не понимаю, почему ты доставляешь себе столько хлопот.
— Об этом мы уже говорили, — отрезал он. — А теперь надень эту ерундовину на средний палец левой руки, и дело с концом. Должен заметить: покупая кольцо, я не предполагал, что мне придется заставлять тебя надевать его силой. — Судя по голосу, он был крайне раздражен, и, глубоко вздохнув, она надела кольцо и протянула ему руку.
— Ну как? — Кольцо непривычно сжимало палец.
Вместо ответа он повернулся на сиденье и запечатлел на ее мягких губах короткий крепкий поцелуй.
— Отлично. — Он говорил не о кольце, и она слабо улыбнулась. — Ты — женщина, которую нужно целовать, — задумчиво произнес он, глядя в ее удивленные янтарные глаза и таинственно улыбаясь. — Тебе кто-нибудь об этом говорил? — Она покачала головой, и он снова улыбнулся. — Вот и хорошо. И в обозримом будущем пускай воздержатся от таких высказываний.
Протянув руку, он запрокинул ей голову и, едва касаясь губами, обвел поцелуями контур губ; от этого у нее заныло внизу живота, а голова пошла кругом. Когда его губы властно сомкнулись на ее губах, все тело пронзило неописуемое наслаждение; от неожиданности она задохнулась и часто задышала ему в лицо. Через минуту он со вздохом сожаления откинулся на спинку сиденья.
— Ты слишком соблазнительна, — произнес он. — Я, кажется, говорил тебе, что ты будешь укладывать поклонников одной левой, не так ли?
Она слабо улыбнулась. Как опасно, оказывается, вот так оставаться с ним наедине; в голову приходят всякие немыслимые желания — к примеру, чувствовать рядом его большое тело и слушать, как он шепчет ей на ухо слова любви. Хоть бы он поскорее уехал. Он в последний раз окинул ее долгим, пристальным взглядом, затем резким движением открыл со своей стороны дверцу, обошел машину и бережно помог ей выйти.
— Может, и неплохо, что через несколько дней между нами будет океан, — заметил он. — Это чрезвычайно поможет мне играть непривычную для меня роль галантного рыцаря. — Его лицо ясно выражало циничное веселье. — А тот, кто сказал, что воздержание благотворно действует на душу, точно не держал тебя в объятиях. По мне, уж лучше власяница.
Келси не знала, что ответить, и поэтому промолчала; он легонько поцеловал ее в лоб, повернулся на каблуках и снова скользнул в машину:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55