Если мы сможем наладить сексуальную сторону нашей совместной жизни, то я уверен, что будем жить душа в душу и во всем остальном, а ты сама знаешь, что ты меня хочешь.
От нахлынувшего гнева она внезапно вся похолодела. Какая самонадеянность!
— Этого недостаточно. — К ее изумлению, она произнесла эти слова совершенно спокойно.
— Вполне достаточно, не сомневайся. — Он смотрел на нее, и его глаза горели странным огнем. — Я знаю, что мы подойдем друг другу, а на этой почве установятся и дружеские отношения. В конечном итоге все определяет секс.
— Но ведь в брак вступают не из-за этого, — медленно проговорила она.
— Большинство браков держится только на этом. — Он был беспощаден в своей непреклонности. — Если тебя беспокоит моя верность, не тревожься. — Внезапно в его голосе зазвенела подкупающая искренность. — Если ты выйдешь за меня, Келси, я в жизни больше не взгляну на другую женщину. — Внезапно черты его лица окаменели. — И уж я позабочусь, чтобы ты не взглянула на другого мужчину. — Голос его был таким же холодным, как глаза.
Она ошеломленно уставилась на него, и ее мысли завертелись с бешеной скоростью. Как будто ей захочется смотреть на других мужчин, если она станет его женой!.. Она в ужасе поймала себя на этой мысли. Что это с ней? Неужели она всерьез обдумывает это нелепое предложение? Но ведь есть один очень важный момент, о котором он не догадался, — она в него безнадежно влюблена. Она не сомневается: если бы он хотя бы на секунду заподозрил нечто подобное, он давно бы отшвырнул ее, как раскаленный уголь. Ему нужен только надежный тыл, и он совершенно однозначно дал ей понять, что любовь для него — не более чем слово из шести букв, которое в далеком прошлом действительно что-то для него значило, но давно уже стало мертвым, как латынь. Он раздавит ее и даже не заметит.
— Прости, Маршалл. — Она с трудом подняла голову и увидела, что его карие глаза неотрывно следят за выражением ее побледневшего лица. — Я не могу согласиться. — Ее гнев вдруг куда-то улетучился, и ей страшно захотелось разрыдаться.
— Слов “не могу” в моем лексиконе не существует. — Его голос из холодного превратился в совсем ледяной. — Подумай. Я не требую ответа до своего отъезда в четверг.
— Это совершенно бессмысленная отсрочка, — бесцветным голосом возразила она.
— Я сказал: подумай. — Лицо Маршалла вновь мгновенно изменилось: он вдруг улыбнулся, а в глазах заискрилась самоирония. — Приятно для разнообразия превратиться из дичи в охотника.
Его слова подтвердили самые худшие ее предположения. Он хочет ее потому, что она его не хочет; ему до смерти надоели женщины, которые сами вешаются ему на шею. Эта мысль еще больше укрепила ее решимость. Замуж за него? Да это же самоубийство — дичь превратится в жертву, а волк не щадит тех, кого настиг. Она почувствовала, как болезненный спазм перехватил дыхание, и отпила глоток портвейна, чтобы смочить горло. Спазм прошел, но его причина осталась.
Они еще немного посидели в теплом, наполненном ароматами саду, и когда пришла пора уезжать, Келси с удивлением отметила, что день уже стал клониться к вечеру.
— А я и не заметила, как время прошло. — Она бросила быстрый взгляд на его помрачневшее лицо.
— Только не вздумай сказать, что ты не заметила, как бежит время, из-за полученного удовольствия, — мрачно пошутил Маршалл, и от его слов Келси так и передернуло.
Они вышли на палящее солнце — улыбающийся хозяин долго кланялся и махал им вслед, и ей стоило немалых усилий придать своему лицу вежливое выражение. Они молча подошли к “рейндж-роверу”. Хотя Маршалл припарковал машину в тени огромного раскидистого платана, в салоне оказалось, мягко говоря, жарковато, и Келси далеко не сразу смогла прислониться к нагретой кожаной спинке сиденья.
— Говорят, жара скоро спадет, — нарушил молчание Маршалл, когда они помчались по каменистой дороге; встречный поток воздуха, бивший в лицо, приятно холодил ее разгоряченные щеки. — Средняя температура в это время года здесь — около шестидесяти пяти градусов по Фаренгейту плюс-минус градус-другой, но в этом году у них, похоже, настало бабье лето. — Он взглянул на нее сбоку, ожидая ответа, но она лишь рассеянно кивнула и продолжала рассматривать пейзаж за окном..
— Мы ехали сюда другой дорогой, — сказала Келси, подозрительно глядя на Маршалла.
— Я еще не намерен возвращаться. — Видимо, ее мнение в расчет не бралось! — Боюсь, тебе придется скрипнуть зубками и еще некоторое время побыть в моем гадком обществе. — Маршалл сидел, не оборачиваясь к ней, и упорно глядел на дорогу через лобовое стекло.
Похоже, у него здорово испортилось настроение, удивилась Келси, ломая голову над тем, отчего это красивое лицо в зеркале заднего обзора такое хмурое.
— Ладно, мне все равно, как ехать, — вполголоса проговорила она.
— Как это чертовски мило с твоей стороны, — съехидничал Маршалл.
Он вел машину через низкие покатые холмы и сонные долины, изредка за окном мелькали городки — старинные каменные дома с белеными стенами. Один раз они миновали мраморный карьер — единственный за весь путь признак наличия какой-то промышленности в этой сонной стране, а потом, когда уже стало темнеть и силуэты высоких изящных сосен, величавых дубов и многочисленных апельсиновых и лимонных рощ расплылись, Маршалл наконец притормозил на крохотной площади маленького городка, затерявшегося среди холмов. Во время поездки они оба хранили напряженное молчание.
— Знаешь, что это за место?
Келси удивленно оглянулась по сторонам и, хотя всего лишь несколько часов назад она плотно пообедала, вдруг почувствовала, что умирает от голода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55