Ее понесло: терять было нечего, работы она уже лишилась. – Ни прежде, ни теперь.
– Охотно верю, – сдержанно сказал он.
От него удивительно хорошо пахло. Почему-то именно сейчас она явственно это ощутила. В закрытой машине легкий запах лимона от волос, смешиваясь с еле различимым запахом крема после бритья, творил что-то невероятное с ее гормонами.
Но ведь это лишь часть его техники соблазнения, не так ли? И все-таки на какой-то момент Джессика пожалела, что не относится к тем женщинам, которые ему нравятся. Это ее так поразило, что она сказала:
– Теперь я бы хотела выйти, – и протянула руку к двери.
– Сидеть, черт возьми!
– Я сказала все, что хотела, – осторожно проговорила она и отвела взгляд.
– Вот и молодец. – (Насмешка была обидной.) – Теперь моя очередь. Ты вообразила себе, что моя личная жизнь напоминает езду в автобусе. Верно? Пассажирка заходит, с удовольствием едет и на следующей остановке выходит, уступая место другой. Что-то в этом роде?
Почему, ну почему она не сказала, что верит ему, и он отвез бы ее домой, тоскливо подумала Джессика. Честность – вещь хорошая, но пользоваться ею надо, когда он находится не так близко, как сейчас.
– Я этого не думала, – сдержанно ответила она. – Но вы сами признали, что располагаете списком женщин, кому можете при желании позвонить, то есть вы сказали, что были женщины… – Она замялась.
– Я знаю, что я сказал. – Он раздраженно ударил ладонью по рулю. – В некотором роде это так. Я богат, и я один, для некоторых женщин это составляет роковое сочетание… для хищниц. Всегда находятся такие, которых опьяняют богатство и власть, они готовы предложить все в надежде на победу.
– И вы их приветствуете?
– Конечно, нет. Но такова жизнь. Действительно, некоторые женщины дали понять, что, если я позвоню, они тут же придут, но мне несимпатична такая прямолинейность. Веришь ты или нет, неважно. Я… имел отношения только с теми женщинами, которых любил и уважал и которые, надеюсь, уважали и любили меня. Прежде чем ты спросишь, отвечу: нет, это не был сплошной поток.
– Я и не думала спрашивать, – напряженно сказала она.
– Нет? Ты меня порадовала, – сухо отозвался он. – Я не склонен к беспорядочным связям, Джессика, но мне тридцать пять лет, и у меня, естественно, была сексуальная жизнь. Из того, что я часто улыбаюсь женщинам, газеты сделали заключение о моей сверхсексуальности и посеяли это мнение среди людей, но тут я ничего не могу поделать. Моя семья и близкие друзья знают правду, и это меня устраивает.
Его семья? Забавно, но ей не приходило в голову, что у Кольта Айронса есть друзья и родственники, он был воплощением волка-одиночки; но у него, конечно же, должны быть друзья и родственники. Интересно, каково быть членом его семьи, предъявлять на него некоторые права?
– В ресторане вы сказали, что не хотите никаких обязательств, это так? – попыталась объясниться Джессика.
– Да.
– Значит, ваши отношения начинаются с утверждения, что они будут временными. – Он перевел на нее взгляд, и она вздрогнула. – Вы говорили о том, что мы могли бы хорошо провести время: секс, несколько выходов в ресторан, на пикник и…
– Хватит, ты высказала свою точку зрения, – свирепо оборвал он ее, и густая краска залила его щеки.
– Извините, Кольт, но мне это не нравится, – напряженно произнесла Джессика. – Вы попытались меня купить, наберитесь мужества это признать. Мы можем сидеть тут всю ночь, но я остаюсь при своей, как вы выразились, точке зрения.
– До чего высоконравственно! – В голосе не было угрозы, она расслышала только глубочайшее возмущение, и, когда в следующее мгновенье он обнял ее, ничто на свете не могло бы изумить ее больше.
Поцелуй длился вечность. Он завладел ее ртом настолько искусно, что все чувства в ней сразу же встрепенулись, и, не имея опыта сексуальных отношений, Джессика не смогла скрыть, какое это произвело на нее впечатление.
Его руки гладили покрытые шелком плечи, накрывали упругие холмики грудей. С легким вздохом она приоткрыла рот, не веря тому, что творится с ее телом. Поцелуй, глубокий, страстный, возбуждающий, горячими толчками разгонял по жилам кровь, усиливая незнакомую боль, и она бессильно задрожала в его руках.
И тут он отодвинулся – небрежно, лениво откинулся в кресле, повернув к ней притворно неподвижное лицо.
– Ты еще не передумала? – тихо спросил он. – Могу обещать, что тебе не придется со мной рассуждать о политике.
Он насмехался, он отлично знал, какой эффект производят его ласки, и это было больно. Он уверен в своей способности сломить ее сопротивление. Ему, конечно, в новинку заманивать женщину в постель – они сами к нему так и лезут, насколько ей известно.
Только она ему не игрушка! Пусть поищет другую для забав. Она разозлилась.
– Ни на мгновенье. – Ее голос дрожал от неутоленного желания и гнева. – Мне нужно больше, чем постель, пусть это и покажется вам смешным. Доверие, преданность, любовь – вот что для меня имеет первостепенное значение.
Улыбка исчезла с его лица. Он ядовито спросил:
– И именно это тебе давал жених? И в то же время спал с твоей сестрой? Я по крайней мере честен.
Она взялась за дверную ручку, но он перегнулся через нее и удержал дверцу.
– Извини. С моей стороны это непростительно.
– Да. – Губы у нее дрожали. – Мелко и глупо. – Она подняла на него глаза, полные непролитых слез. – Я не отвечаю за поступок Вильяма, но, если он предал, это не значит, что я должна стать такой же, как он… или вы.
– Ты сравниваешь меня с ним?
Где-то в другом мире, в другое время его вспышка недоверия и ярости позабавила бы ее, но сейчас она только подняла выше голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33