– Уважаемый Иван Иванович, успокойтесь, пожалуйста. Обещаю вам сделать все возможное и все невозможное и попытаться таинственный портрет разыскать даже и без вашего плана, – торжественно произнес я. Глава вторая Можно ли убить сразу трех зайцев? Дней через десять я и Соня уже катили в поезде, собираясь прожить в Золотом Бору до конца моего отпуска.Из трех изыскательских поручений, которые мы намеревались выполнить, самое главное было, конечно, поиски портрета.– Грибов, ягод насобирать – пустяки какие! – рассуждали мы с Соней. – Побывать раза два-три в лесу, и все. Камни? Вряд ли это так уж трудно по оврагам лазить! А вот портрет…Поезд миновал дачные места. Березовые и сосновые леса мелькали за окном, а я все думал и думал о портрете, и, признаться, робость начала меня охватывать. Не слишком ли трудную задачу я взял на себя? Ну, приедем – увидим.Вещей у нас было великое множество; мы завалили ими обе третьи полки да еще под лавку засунули два чемодана, рюкзак с сахаром, тюк с кастрюлями и стеклянными банками.Геологический молоток с виду похож на обыкновенный, только ручка у него длинная, как у лопаты, ни в один тюк он не влез, и Соня держала его просто в руках.Соседка-пассажирка, нахохлившаяся, сердитая старушка, тяжело вздохнула:– Было время – девочки в кукол играли, а теперь вон гвозди надумали заколачивать.Соня загадочно на меня посмотрела и подмигнула: дескать, знаем мы, зачем везем молоток.Я разговорился с этой соседкой, сказал, что мы едем в Золотой Бор, на дачу. Едва она услышала мои слова, как подпрыгнула на скамейке и в один миг превратилась в улыбающуюся, кругленькую, румяную старушку.– Милые вы мои, да ведь я родилась в Золотом Бору, всю жизнь там прожила!А через три остановки мы уже договорились, что я сниму в ее доме на лето комнату. По многим неуловимым признакам я чувствовал: эта уютная бывшая сердитая старушка должна замечательно готовить обед, а еще лучше – варить варенье, сушить, мариновать и солить грибы.Но, на беду нашу, когда мы приехали в Золотой Бор и ввалились со всеми вещами во вновь снятую квартиру, хозяйку мою ждало письмо.В колхозе, за сорок километров, выходила замуж какая-то золовкина падчерица, и хозяйка должна была ехать туда на целых две недели – шить приданое, печь пироги, варить и жарить прочие яства и, наконец, петь, плясать и пировать на свадьбе.Ухаживать за нами взялся хозяин.
В жизни я не видел такого угрюмого, необщительного человека. Он всегда молчал, когда же хотел что-то сказать, сперва долго кряхтел и кашлял, а потом кидал две-три отрывистые фразы. Вид у него был одичалый и растерзанный. Его лохматая борода напоминала свалявшуюся конскую челку, а густые, низко нависшие брови – две зубные щетки.Весь день он копался в своем саду. Что он там делал, мы не знали: заходить туда нам не разрешалось. Впрочем, однажды сквозь дощатый забор Соня подглядела: яблони, вишни, сливы, груши были увешаны спелыми и неспелыми плодами. Каждое утро на завтрак хозяин молча ставил перед нами полную миску с фруктами.– Неплохо бы нам заняться варкой варенья, – предложил я хозяину.– Дров нету, посуда на свадьбу уехала, и сам не мастак, – уныло ответил тот.– Придется самим организовать походы за ягодами, за грибами, – вздохнул я.Сперва пошли мы с Соней за земляникой, набрали два стакана, нам захотелось пить, и мы всю добычу съели. Позднее поспела малина, но от малины сразу же пришлось отказаться, хотя росла она, как выражался хозяин, «тысячной россыпью», за семь километров, в каком-то Кузькином враге, пополам с крапивой; к тому же там водились гадюки, а лет двести назад прятались разбойники во главе с атаманом Кузькой.Отправились мы за грибами, набрали штук двадцать сыроежек да несколько червивых подберезовиков, попали в болото, промочили ноги, вдобавок пошел дождь, и мы пришли домой мокрые и сердитые.Решили ждать возвращения хозяйки со свадьбы и тогда закупить все ягоды, фрукты и грибы просто на базаре и выполнить мамино поручение, хотя и неизыскательским способом.С Мишиным поручением тоже ничего не выходило. Прослышал я о каких-то карьерах за пять километров; возможно, там были и окаменелости, и редкие минералы… Но ведь это такая даль! А жара – как в пустыне! Да и груз будет тяжеленный!..Оставалось третье поручение – разыскать таинственный портрет.Я, признаться, каждый день думал о портрете, но совершенно не знал, как приступить к его поискам.– Скажите, где останавливается любецкий автобус? – решился я наконец спросить хозяина.– А туда автобус не ходит.– А как же нам добираться?– Голосуйте.– То есть как это – голосуйте?– А так. Идите к рынку, оттуда – на шоссе, поднимайте руку, шофер затормозит, лезьте в кузов и поезжайте. Хороший город, старинный, моя родина. Много обид претерпел, пришлось уехать.Очевидно, никогда в жизни мой хозяин не произносил столь длинного монолога. Насчет обид спросить его я постеснялся, а это голосование мне совсем не понравилось.– А если шофер мимо проедет?– Другого дожидайтесь.– И что же, так до вечера то поднимать, то опускать руку? Ну нет! Я детский врач, человек самолюбивый… К тому же в кузове трясет, на дороге пыль ужасающая…Я отказался и от третьего изыскательского поручения…Должен признаться, мы с Соней заскучали. Подруг она так и не нашла. Два раза в день ходили мы с ней на реку; она купалась, я же предпочитал греться на бережку. Вода была чересчур холодная, да еще, того и гляди, на острый камень наткнешься…А река? Полноводная, спокойная, словно вся в серебряных рыбьих чешуйках, она текла медленно, окаймляя широкой, блистающей на солнце дугой зеленый заливной луг;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63