Явился тебе сообщить, что все будет хорошо. Ты веришь, что бывают особенные призраки, необыкновенные?— А что в тебе особенного?— Кто-то из нас двоих необыкновенный. А может, мы оба. Призрак влюбленности, призрак рождения.— Я или ты?— Парадоксы трудно объяснить.— Все зависит от того, как посмотреть: одного из нас вообще не может быть — либо тебя, либо меня.— Если тебе так проще, считай, что меня здесь нет. Скажи, ты веришь в призраков?— Кажется, верю.— Так вот, сдается мне, они бывают особенными. Не призраки мертвецов. А призраки желаний и надежд, можно даже сказать, призраки влечений.— Не понимаю.— Ну, случается у тебя, скажем, такое: ты в поздний час, вечером или ночью, лежишь в постели без сна, а тебя одолевают грезы, до того настойчивые, что от них душа рвется из тела, словно кто-то дергает длинное белое полотнище, вывешенное из окна? Когда чего-то хочется так сильно, что душа расстается с телом и летит вдогонку за желанием, да еще с невообразимой скоростью?— Вообще-то… да. Случается!— Мальчишкам это знакомо, да и взрослым тоже. Я, например, в двенадцать лет зачитывался романами Берроуза про Марс Берроуз, Эдгар Раис (1875-1950) — американский фантаст, родился, как и Рэй Брэдбери, в штате Иллинойс. Первый роман марсианского цикла, «Под лунами Марса», опубликовал в 1912 г. в журнале «All-Story Magazine» под псевдонимом Норман Бин; книжная публикация, уже под собственным именем автора, была озаглавлена «Принцесса Марса» (1917).

. В них Джон Картер вставал под звездами, воздев руки к Марсу, и просил о перелете. Тогда Марс забирал у него душу, выдергивал его, как больной зуб, из обычной жизни, перебрасывал через космос и опускал среди мертвых марсианских морей. Мальчишки, мужчины — они такие.— А девчонки и женщины?— Они просто грезят. И тогда призраки вырываются на свободу. Ожившие призраки. Ожившие надежды. Ожившие влечения.— Это они зимними ночами приходят на лужайку?— Можно и так сказать.— Выходит, я призрак?— Да, призрак-желание — такое сильное, что оно тебя убивает, но никак не убьет, сотрясает и разве что не сокрушает.— А кто же ты?— Наверно, призрак-ответ.— Призрак-ответ. Ну и ну!— Сама посуди. Не успела ты задать вопрос — у меня уже готов ответ.— Вот и отвечай!— Хорошо, слушай, девочка-женщина. Время ожидания почти прошло. Время отчаяния вот-вот закончится. Скоро, теперь уже совсем скоро, тебя позовет какой-то голос, и когда ты явишься — в двух лицах: призрак-желание и покинутое им тело — перед тобой будет стоять парень, которому придется впору тот голос.— Умоляю, не говори о том, чему не бывать! — воскликнула она дрогнувшим голосом. У нее на глазах опять блеснули слезы. Она полузакрыла лицо руками, словно защищаясь.— Я тебя дразнить не собираюсь. Мое дело — ответить, вот и все.Городские куранты в очередной раз пробили в ночи.— Поздно уже, — сказала она.— Очень поздно. Тебе пора.— Больше ничего не скажешь?— А тебе больше ничего и не нужно.Замерло последнее эхо огромных башенных часов.— Как удивительно, — прошептала она. — Призрак-вопрос, призрак-ответ.— Славные призраки, лучше не бывает, верно?— Мне не встречались. Мы с тобой — близнецы.— Куда ближе, чем ты думаешь.Сделав шаг, она посмотрела вниз и радостно ахнула:— Ты видишь? Видишь? Я могу двигаться!— Вижу.— Как ты там сказал: мальчишки совершают ночные вылазки, могут отмахать не одну милю.— Да, так и есть.— Если я сейчас вернусь к себе, то все равно не усну. Меня тоже тянет совершить вылазку.— Тогда не медли, — сказал он тихо.— А куда идти?— Ну… — протянул он и внезапно нашел ответ. Теперь он твердо знал, куда ее направить, и вдруг разозлился на себя самого за такое всезнайство, а в придачу и на нее — за этот вопрос. Горло сжала ревность. Ему захотелось припустить по улице, добежать до дома, где в другие времена жил некий человек, разбить окно, поджечь крышу. Что же будет, что будет, если и вправду так поступить?— В какую сторону? — спросила она, не дождавшись ответа.Теперь, подумал он, придется сказать. Делать нечего.Если не сказать, то ты, мстительный идиот, никогда не появишься на свет.У него вырвался неистовый смех, что вобрал в себя целую ночь, и вечность, и безумные мысли.— Стало быть, хочешь узнать дорогу? — переспросил он, поразмыслив.— Непременно!Он кивнул.— До угла, направо четыре квартала, потом налево.Она быстро повторила.— Какой там адрес?— Грин-Парк, дом одиннадцать.— Вот спасибо! — Она поднялась на пару ступенек и вдруг пришла в замешательство, беспомощно обхватив ладонями шею. Губы задрожали. — Странно как-то получается. Не хочу уходить.— Почему?— Да потому… Вдруг я тебя больше не увижу?— Увидишь. Через три года.— Это точно?— Я буду не таким, как сейчас. Но это буду я. И ты уже никогда меня ни с кем не перепутаешь.— Ну, тогда мне легче. Между прочим, твое лицо мне знакомо. Откуда-то я тебя знаю, и очень хорошо.Оглядываясь на него, она стала медленно подниматься по лестнице, а он все так же стоял у крыльца.— Спасибо, — повторила она. — Ты спас мне жизнь.— И себе — тоже.Тени деревьев упали на ее лицо, пробежали по щекам, мелькнули в глазах.— Бывает же такое! Ночами, когда не спится, девчонки придумывают имена для своих будущих детей. Ужасная глупость. Джо. Джон. Кристофер. Сэмюель. Стивен. Теперь вот пришло в голову — Уилл. — Она дотронулась до мягкого, чуть округлого живота, а потом протянула руку в темноту. — Тебя ведь зовут Уилл?— Да.У нее хлынули слезы.Он зарыдал вместе с ней.— Все хорошо, все прекрасно, — выговорила она, помолчав. — Теперь можно уходить. Больше не появлюсь на этой лужайке. Слава Богу, и спасибо тебе за все. Доброй ночи.Ступая по траве, она ушла в темноту и двинулась по тротуару вдоль проезжей части.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70