И если ты это называешь развратом, то значит, такая я и есть - развратница!
- Не говори, что ты развратница, - возразил я. - Иначе не останется слов для обозначения твоего милого старенького папашки!
- Я ответила на твой вопрос, - сказала она. - А теперь уходи.
- У меня есть ещё один вопрос, - продолжал я. - Покинув лечебницу, Айрис Меривейл жила в этом доме. Скажи, ты и тогда продолжала подглядывать через зеркало, или же она была слишком слаба для этого?
Сэнфорд тихонько зарычал и даже выронил стакан от неожиданности. Он начал надвигаться на меня, неистово размахивая руками и норовя вцепиться мне в лицо. Я протянул руку и уперся ему ладонью в грудь, после чего сам двинулся вперед, вынуждая его пятиться назад до тех пор, пока он не дошел до самого кресла-качалки. Тогда я напоследок с силой толкнул его, так, что он с размаху шлепнулся в закачавшееся под его тяжестью кресло.
- Если ты задумал его убить, то почему не возьмешь пистолет? невозмутимо спросила Паула.
- Так они занимались этим? - повторил я свой вопрос.
- Несколько раз, - ответила она. - Айрис была... такой ненасытной...
- А потом она приняла смертельную дозу барбитуратов и умерла, заключил я. - Почему?
- Откуда мне знать? - Она с явным безразличием пожала своими белоснежными плечиками. - А почему вообще люди накладывают на себя руки?
- Возможно, это было нечто большее, чем просто самоубийство, - сказал я. - Не исключено, что Майку Роулинсу удалось выяснить это точно. И может быть именно поэтому его и убили?
- Понятия не имею, к чему весь этот разговор, - устало проговорила она. - Но очень тебя прошу, проваливай отсюда к чертовой матери!
- Сейчас я ухожу, - сказал я, - но я ещё вернусь. Вернется и Блэр со своим жирным амбалом. Так что твоему распрекрасному папашке лучше побыстрее, пока ещё не поздно, сообразиться насчет того, что он собирается делать дальше.
Я протянул руку за перила и разжал пальцы. Бокал полетел в темноту, и через несколько секунд со дна каньона донесся приглушенный звон бьющегося стекла.
- Так что или твой папашка оперативно решает, как ему быть с Блэром, задумчиво проговорил я, - или же тебе лучше срочно научить его летать.
Паула проследовала за мной через гостиную и затем вышла в прихожую. Когда же я открыл дверь, собираясь выйти на улицу, она упреждающе взяла меня за руку.
- Тот последний фильм, - сказала она. - Который так и остался незаконченным. Он так пытался отплатить ей. В том смысле, чтобы дать ей деньги и последнюю возможность.
- Отплатить ей? - переспросил я.
- Он, конечно, не в себе, - уверенно продолжала она. - В свое время я даже всерьез подумывала о том, чтобы засадить его в психушку. - Она передернула плечами. - Но с другой стороны, у меня, наверное, тоже не все дома. Знаешь, Рик, у них были просто чумовые отношения. Они дрались, ругались, швыряли друг в друга всем, что только подвернется под руку, унижали друг друга. И затем, в конце концов, он решил загладить свою вину перед ней. И дал денег на фильм. Но было уже слишком поздно. Ее время давно прошло, и сама она прекрасно об этом знала. Она старалась. Видит Бог, она старалась изо всех сил, Рик, но было уже слишком поздно. Мне кажется, именно поэтому она и решила свести счеты с жизнью. Ей стало невмоготу. Джерри сделал такой широкий жест, а она не могла ничем ему ответить. Поэтому она просто не нашла в себе сил жить.
- Я старательно прислушиваюсь, - сказал я, - но жалостливой музыки почему-то не слышно.
Ее лицо сделалось каменным.
- Что это значит?
- Ужасно сентиментальная история, - сказал я. - Такая сентиментальная, что даже противно. К тому же меня гложут сомнения насчет её правдоподобности. Возможно Джерри так разозлился на неё за то, что она не справилась с ролью, что сам накормил её таблетками барбитурата. А Роулинс каким-то образом прознал об этом, за что и поплатился жизнью.
Я вышел на улицу и слышал, как у меня за спиной тихо закрылась дверь. Ночное небо было по-прежнему усеяно звездами, но только его чернота больше почему-то уже не казалась мне бархатистой. Приехав домой, я припарковал машину во дворе и отправился спать. День выдался долгим и тяжелым, и к тому же у меня все ещё болела ушибленная почка. И странное дело: стоило мне лишь подумать о доме на краю каньона, как во рту у меня появлялся горький привкус.
Я проснулся около десяти часов утра, оделся и сидел в кухне за первой чашкой кофе, когда в дверь позвонили. На крыльце стоял встревоженный Лессинджер. Я провел его в кухню и предложил выпить со мной кофе. От кофе он отказался. Его лицо было изможденным, а взгляд голубых глаз больше не казался дружелюбным. В его глазах был испуг.
- Холман, я вас нанял, чтобы вы обеспечивали мою безопасность, заявил он. - А вы даже близко ко мне не подходите!
- Я же вам уже сказал, - принялся терпеливо объяснять я, - что единственный способ сохранить вам жизнь, это выяснить, кто убил Роулинса и почему.
- У меня вчера в полиции выспрашивали то же самое, - пожаловался он. Особенно один лейтенант, который относился ко мне так, как будто это я сам убил Майка!
- А затем они проверили ваше алиби и отпустили, - сказал я.
- Да уж, похоже, они не слишком-то спешили с этим, - бросил он в сердцах. - Ко мне обращались предвзято, как будто подозревали в том, что я пытаюсь от них что-то утаить.
- И что же вы пытались от них утаить?
Лессинджер уставился в стену над моей головой.
- Ничего! - ответил он. - Ровным счетом ничего. Я рассказал им все, что знал, но этого было крайне мало.
- Но о чем-то вы все-таки предпочли промолчать, - терпеливо настаивал я.
- Нет! - зло бросил он.
- Лессинджер, вы мой клиент, - сказал я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38