Хорошо, им нужна была информация… от нее… сейчас вот от Арниса. Им, конечно, нужна была информация. Только ведь это не все, ведь явственно ощущалась просто звериная радость рвать тело жертвы. Видеть ужас и боль в чужих глазах - наслаждение от этого. Безумие. Как живые, вменяемые люди могут вести себя так?
Не были они вменяемыми. Вспомнить только ту женщину - что делали с ней? И как долго? Что делали с Арнисом? Разве от таких людей можно ждать разумного поведения? Они и сопротивлялись до последнего, как зверь, загнанный в угол.
Они могли бы даже не сдаться - уйти из городка, раствориться среди населения, сдать городок… Никто не стал бы их искать. Но они поступили вот так.
Арнису, наверное, тяжело и больно все это. А она еще говорит о том, что ей не хотелось их убивать…
— Это уже не люди, - тихо сказал Арнис. Потом добавил.
— Хотя во все времена воины успокаивали себя тем, что враги - уже не люди.Так легче всего считать.
— Хотя за тебя… за то, что они делали с тобой…
— Но и это тоже, Иль… Этого могло не быть. Пойми, это не разумные, нормальные люди. Ты ведь не будешь упрекать психически больного. Вспомни только случаи, когда сагон перехватывал управление… или сводил с ума. Вспомни случай с экипажем "Аренты", когда командир перестрелял половину своих. Ведь нельзя сказать, что он был плохим человеком, что это было в его натуре. И он не был даже эммендаром, но психика… пострадала необратимо. Так же и у них.
— Они не сумасшедшие. И всегда остается свобода воли.
— Мы же сами знаем, что такое эта свобода воли. Впрочем, может быть, ты не можешь этого понять. Ты… наверное, никогда не бывала в ситуации, когда думаешь и делаешь то, что для тебя же самоубийственно. Попросту говоря, впадаешь в грех.
Ильгет вздохнула.
— Конечно, бывала, Арнис… какого ты хорошего мнения обо мне.
Ей вспомнилась сагонская биофабрика. Именно так. Когда все вокруг видится в черном свете. Начинаешь ненавидеть ближних, обиды захлестывают тебя с головой, мерзко, неприятно, не хочется жить. Не хочется жить, но и смерть ужасает, и ты готов на все, чтобы избежать ее. Только у Ильгет - слабой и мечтательной натуры - все это выливается в смертельные обиды и ненависть к себе самой, нежелание жить, а у кого-то ведь может вылиться в гнев и желание мучить и убивать других.
Этому почти невозможно сопротивляться.
— А они всегда в таком состоянии. Ты понимаешь, как им плохо?
— А мы убиваем их…
— Но что делать, Иль? Это война. Они сделали свой выбор однажды. У них была возможность выбрать что-то другое. Раньше - была.
— Да… наверное, ты прав…
Ильгет вдруг вспомнила о Пите и почувствовала острую жалость к нему. Какая разница, почему и как он дошел до этого… какое значение имеет то, что "у него была возможность выбора"… Как правило, это возможность так призрачна. Как Нела: "нет никаких обстоятельств, есть только человек и его воля". Ильгет слишком хорошо знает, что воля человека - почти ничто перед гнетом нестерпимо давящих обстоятельств. И даже те действия, которые обычно называют "волевыми" - вызваны как правило теми же самыми обстоятельствами. Отсутствием выбора.
Да, их приходится убивать. Но Пита, к счастью, выжил. Главное теперь - не ждать от него каких-то "шагов навстречу", не думать о себе… главное - постараться вернуть ему веру в светлое… пусть не в Бога, пусть просто хотя бы в жизнь. Только вот она не умеет "возвращать веру в жизнь".
Но она все же постарается.
— Когда имеешь дело с сингами… пойми, это уже не обычные люди. От сингов можно ожидать чего угодно. Они могут проявлять героизм, могут быть трусами. В зависимости от того, что и как им внушили. Искать рациональных объяснений их поведению - бесполезно.
Ильгет поднялась наверх. Разговор с Арнисом, как всегда, будто восстановил ее силы. Поднял настроение. Сейчас она чувствовала себя необыкновенно легко и уверенно.
Электронная система мигнула тревожно и погасла - у Ильгет был индивидуальный доступ в камеру, где содержался Пита. Она постучала и вошла.
Муж сидел за столом, перед включенным монитором. Ему предоставили компьютер с массой информации, библиотекой, собранием музыки и фильмов, но правда без выхода в общую сеть. На мониторе застыла картинка компьютерной игры - ярнийской, "Квадраты". Ильгет и сама раньше играла в нее с удовольствием.
— Привет!
— Привет, Иль.
Она подошла, поцеловала Питу в щеку. Он притянул ее к себе, усадил на колени. Знакомое тепло окутало ее, Ильгет прижалась к мужу, щека к щеке.
— Ну как тебе? Не скучно?
— Да ничего… вот развлекаюсь. А ты как?
— Работаю.
Ильгет почувствовала, что Пите тяжело ее держать, встала - он не возражал. Уселась просто рядом. Бикр - это не шутка все-таки… Конечно, он кажется легким на теле, но на самом деле человек в бикре все же довольно громоздкое создание, даже без брони.
— Я тебе вот пироженку принесла, - вспомнила она. Выложила на стол подарок. Пита улыбнулся.
— Спасибо.
Он разрезал пирожное пополам.
— Угощайся!
— Тебя тут хорошо кормят? - Ильгет не отказалась от угощения.
— Нормально, не жалуюсь.
Было трогательно - сидеть вдвоем в полутемной комнате, есть пополам пирожное, разговаривать. Так, будто вернулась молодость… будто еще ничего и не было между ними.
— Скоро, наверное, на Квирин, - сказала она, - уже все заканчивается… Знаешь, тебе там понравится… там такая техника, ты не представляешь!
— Так странно, - сказал Пита, - как будто никакой войны нет.
— Это все морок, - ответила Ильгет, - понимаешь? Все уже прошло. Это был бред, который надо просто забыть. Теперь все будет хорошо.
Волна счастья захлестнула ее. Все будет хорошо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166