— Мы сде-ла-ем-э-то! - началось скандирование. Чья-то рука коснулась плеча Элис. Она радостно обернулась. Прильнула к Максу.
— Сейчас что-то будет, - сказал он сквозь зубы, обнимая ее.
— Страшно, - сказала она. Ей не было страшно, наоборот, чувство полного освобождения, безразличия к жизни и смерти, грань некоей вселенской катастрофы - но хотелось пожаловаться Максу, сильному и бесстрашному, и чтобы он приласкал и пожалел. Макс небрежно погладил ее по голове.
— Все будет хорошо, - сказал он. В этот момент толпа качнулась.
Элис понесло вперед. Она не поняла, что происходит. Ее просто вынесло потоком - и она оказалась почти впереди, не в первом ряду, но так, что ей хорошо было видно все, происходящее на пятачке между толпой и сверкающими белыми воротами Резиденции. Макс куда-то исчез. Да ей и было не до него.
Несколько ребят бросились вперед, прямо на цепь легионеров. Нет, много их… Только сильные, крепкие ребята, но что они делают, ненормальные, без оружия - на такую махину… Элис судорожно стиснула пальцы.
Цепь качнулась вперед. Легионеры давили щитами, оттесняли нападающих.
Прямо перед Элис был светловолосый коренастый парень, его, кажется, звали Нико, он еще вчера так здорово играл на гитаре. В руке у Нико сверкнул железный прут. Все же они вооружились чем-то… но все равно - это безумие…
Внезапно в одном месте цепь, только что казавшаяся монолитной, распалась. Солнце сверкнуло на щитах, и тотчас щиты расползлись, но не беспорядочно, легионеры - здесь стояли не курсанты, рядовые постарше - всего несколько человек, перешли в наступление. Элис застыла на месте, в полном оцепенении, надо было бежать, кричать, что-то делать, и вокруг все кричали что-то, но она уже ничего не понимала. Мерно взмахивали - почти синхронно - и опускались дубинки… И тотчас все кончилось. Снова сомкнулась цепь. Легионеры стояли неподвижно. Нападающие отошли. Только в промежутке между цепью и толпой осталось лежать… ничком лежал человек. Элис его видела на площади, но не помнила его имени. Волосы парня слиплись от крови, и кажется, кровь стекала на брусчатку, но он чуть пошевелился… живой. Надо же делать что-то… Элис стала пробиваться сквозь толпу. "Я врач, - бормотала она, хотя до врача ей оставалось учиться еще два года, - Я врач, пропустите меня!"
Но вакуум вокруг пострадавшего существовал недолго - тотчас откуда-то возникли люди с камерами в руках, камеры назойливо стрекотали, снимая, и в темном грозовом небе грохотал вертолет, луч прожектора лег на брусчатку, на лица, высвечивая происходящее… и потом появились еще какие-то люди, с носилками, по-видимому, это были медики, вынырнули откуда-то, будто дежурили, ждали, и все уладилось без Элис. Парня поднимали осторожно, грузили на носилки, потом куда-то понесли… Элис заметила, что на мостовой все же осталось пятно - небольшое. Кровь. Ее вдруг затрясло - ее, привычную к виду крови, к операциям, к перевязкам, заколотила мелкая дрожь, и она стала оглядываться, ища своего Макса…
Маркус не видел того, что произошло у Белых ворот, он стоял неподалеку, за углом. Толпа активизировалась все сильнее. Маркус уже не слышал воплей, они слились в однообразный шум. В голове стучал тяжелый, горячий пульс. Почему же не приходит гроза? Дождя так и нет, только ветер шумит. Кажется, ливень идет где-то там, в отдаленных кварталах.
— Мы! По-бе-дим!Мы!По-бе-дим!- оттачивала толпа, и в этом ритме Маркус начал слегка покачиваться, и шире расставил ноги, чтобы совсем не упасть. Да когда же они заткнутся, проклятые… сколько же можно…
Снова полетели комки чего-то мягкого, мерзкого.
— Товарищи легионеры! - загремел мегафон. Дектор Рид, только голос изменен техникой, - на провокации не поддаваться! Оружия не применять! Стоять смирно!
Какое уж тут оружие… толпа полностью запрудила площадь. Теперь только если микроволновка поможет… Мы их не разгоним, никак уже. Можно попробовать прорваться… Да, прорваться и уйти, только это. Воевать против этой толпы с нашим оружием уже невозможно. Но и стоять так невозможно. И зачем, зачем?
Впрочем, понятно - они ведь иначе войдут в Резиденцию, ворвутся, снесут все к чертовой матери, КИД захватят или перестреляют на месте. Так, пока еще есть надежда, надо стоять.
Низко над головой снова застрекотал вертолет. Прожектора ярко освещали происходящее. Как на съемочной площадке. В прошлом году Маркус участвовал в массовке одной. Это похоже… да! У него перехватило дух. Словно озарение пришло.
Так ведь это и есть съемки!
Это не боевая операция. Ничего подобного.
Это большой, грандиозный спектакль. Главные роли в нем расписаны заранее, а массовка действует, как попало - снимают самые яркие и подходящие моменты. Поэтому им и нужно, чтобы мы бросились на толпу. Чтобы мы стреляли, и люди падали, пусть под резиновыми пулями, но ведь на экране этого не видно.
Мы просто актеры.
Злость прокатилась от макушки до кончиков пальцев. Маркус выпрямился.
Пусть снимают. Пусть смотрят. Гады.
Внезапно под ногами что-то мерзко звякнуло, инстинктивно Маркус прыгнул назад, на том месте, где он только что стоял, взвился маленький столб пламени. И тут же он ощутил нестерпимое жжение, запах нефти и дыма, и увидел, что правая штанина занялась огнем, Маркус поспешно сбил пламя, собственно, сама огнеупорная ткань лишь слегка обуглилась, однако нога под ней, похоже, обожжена - боли пока нет, но ощущается. Неподалеку еще несколько курсантов чертыхались, вертясь на месте, сбивая пламя. Маркус подхватил щит и вернулся в строй, сдвинув ногой бутылочные осколки.
Мы просто актеры для них. И наша роль - роль "тоталитарной машины устрашения".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160