.. - уныло повесил го лову евнух, а Оболенский прошествовал мимо двух страшно суровых стражников, не удержался и свистнул у обоих по кошельку (у одного из-за пояса, у другого из-за пазухи).
- Ладно, отец, извини за грубость. Прими в качестве презента, не такая я уж сволочная стерва... - Пересыпав монеты из кошельков в трясущиеся руки старого евнуха, он позволил беспрепятственно проводить себя в мужскую часть дворца, где трое невольников с обнажёнными мечами торжественно отвели их в церемониальную залу.
Эмир возлежал на низкой кушетке, утопая в шёлковых подушках, и медленно посасывал кальян. Вокруг плотной толпой стояли придворные, из знакомых лиц выделялся только господин Шехмет, начальник городской стражи Багдада. Здесь же стояла парочка имамов и невысокий благообразный старец с необычайно длинной бородой.
- Сапам алейкум, граждане! - Мой друг так и не понял, почему после его общего приветствия в зале повисла нехорошая тишина.
- Это она? - прозвучал наконец ровный голос эмира, и старец с бородой рухнул ему в ноги. Собственно, специально он этого делать явно не собирался, просто запнулся ногой о полы своего полосатого длиннющего халата. Или ноги сами собой подкосились, это вернее...
- Она! О Аллах, благослови великого и мудрого правителя города Багдада за то, что он вернул мне мою давно потерянную дочь!
Эмир глянул на Оболенского, Оболенский на эмира, что-то где-то шло не по плану. Вместо ожидаемой свадьбы смутно вырисовывалась пародия на телепередачу "Моя семья". Впрочем, она и так является пародией...
- Мы с моей благопристойной супругой Айшой жили в большом доме, в самом центре Бухары. Я тогда был знаменитым купцом, и мои караваны ходили во все стороны света!.. Когда Всевышний подарил нам дочь, вся Бухара плясала на этом празднике...
- M-м... но ведь эта девушка из Самарканда? уточнил владыка.
- Воистину так! Ибо сразу же после первого месяца мы переехали в этот замечательный город, где у меня жили бедные родственники. Аллах заповедал помогать ближнему - и моя маленькая Фатима...
- Положим Фёкла, - ещё раз поправил эмир.
- Какого шайтана? - не выдержал старец. - Кто мог так обозвать мою возлюбленную дочь?!
- Она сама сказала!
- Вай мэ... премудрый и учёнейший из всех мужей, великий Сзади как-то сказал: "Слова женщины - истина лишь для самой!" Разве отец не лучше знает имя, которое он дал своему ребенку?
Оболенский украдкой оглядел присутствующих. Вроде бы все были согласны...
Старик подмигнул ему и продолжил тем же менторским тоном:
- Иди сюда, о дочь моя, украденная злыми разбойниками Кадиса и воспитанная в беззаконных землях франков, откуда тебя вовремя спасли вольные сыны моря пираты Алжира, и доставили халифу Самарканда девственной, что уже само по себе есть великое чудо Всевышнего! Всё ли ты поняла, карданный вал тебе в заднюю дверцу?!
- Мог бы и не разжёвывать... - удовлетворённо мурлыкнул Лев и с разбегу бросился "на ручки" вставшему с пола другу. - Папа! Сколько лет, сколько зим, как я скучала, кто бы знал... Ой-ё, шире вселенной горе моё! Прижми меня покрепче, я твоя маленькая зайка...
- За-а-души-шь... - едва не поперхнулся бородой несчастный Насреддин. Слезь, зараза!... Я же живот надорву...
- Вах, вах, вах... - искренне умилились все присутствующие. Встреча двух родственников после долгой разлуки казалась безмерно мелодраматичной. Вид двухметровой "девицы" на руках у почти падающего "папочки" вызывал слезы на глазах и обращал взоры к высоте небес, соизволивших пролить на землю такое счастье...
- Клянусь бородой пророка, когда стражники доложили мне, что благообразный старец ищет свою дочь в моём гареме, я не сразу поверил, - начал Селим ибн Гарун аль-Рашид, когда ахи и охи несколько приутихли. - Но ныне стыжусь своих подозрений... Хотя всякому правоверному свойственно совершать ошибки, ибо шайтан не дремлет!
- Как ты узнал, что я - твоя дочь? - не разжимая зубов, спросил Лев.
- "Я - в гареме!" Кем ещё ты там мог вырядиться?! - так же, не снимая улыбки, пояснил Ходжа.
- Но сегодня у всех нас будет радостный день, - тем же тоном продолжал эмир, - ибо намерен я взять эту девушку в жёны! Достойно истинной мусульманке во всех странствиях и напастях сберегла она свою честь и готова принести её мне на брачном ложе.
- Ты не говорил, что выходишь замуж за эмира, - тихо процедил домулло.
- Можно подумать, меня спрашивали?! - скорбно ответил Оболенский и приветливо помахал правителю рукой.
По знаку эмира вперёд вышли два имама, на чалме каждого сверкал кусок зелёного шелка - знак паломничества в Мекку. Один ловко установил нечто вроде пюпитра, а другой торжественно возложил на него Коран. Брачная церемония на Востоке проводится быстро и по-деловому...
* * *
Герой делает трупы, а трупы делают из него героя.
Парадокс, но факт.
А вы обратили внимание на то, что в этом романе еще ни разу никого не убили? Во всех моих предыдущих книгах трупы если и не громоздились горами, то уж по меньшей мере без трех жмуриков повествование никак не складывалось. Фэнтези - литература сильных страстей и ярких характеров, соответственно, без убийств в ней ну никак нельзя обойтись! Если уж не главный герой и не его возлюбленная, то хоть какой-нибудь второстепенный злодей точно должен примерить белые тапки. "А как же Ай-Гуль-ага?" - скажете вы и будете уличены в невнимательности. Старого вампира никто не убивал - он сам отравился. Так же как и прочие гули, решившие полетать с минарета под воздействием опиумных паров. Вот видите, это еще одно весомое доказательство, что весь роман не выдуман, а почти дословно списан со слов прямого очевидца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119