Но Уайти сделал ноги, не попавшись ему на глаза. В течение следу
ющего месяца его времени он материализовался в четырнадцати местах, ник
огда не оставаясь в одном более чем на три дня, а порой менее чем на минуту.

Это был настоящий ад. Ад без преувеличения. Когда Доббс снова прибыл в буд
ущее вскоре после своего первоначального появления, то попросил Дина Тр
умэна о помощи. Умолял.
Чертов кретин. Это он был виноват. И Уайти Доббс затаился, молча согласивш
ись на различные обследования.
Дин, который до сих пор так и не понял, каким образом Доббс подвергся облуч
ению, изобрел способ перенаправления этой… как там ее бишь! Ц для того, ч
тобы Доббс не проходил через время каждые три дня. Но здесь тоже была загв
оздка, да еще какая. Уайти приходилось пользоваться прибором три раза в д
ень и кружить вокруг Черной Долины. Если бы только он попытался выйти за р
адиус тридцати семи миль от здания «Энекстех», то исчез бы в потоке време
ни.
Доббс играл по правилам восемь месяцев, прикидываясь хорошим мальчиком,
выслушивая обещания Дина по поводу постеленного излечения, чувствуя се
бя большой подопытной крысой. Восемь долбаных месяцев.
И с каждым днем жажда мщения разгоралась в нем все сильнее, жгла все горяч
ее.
Именно тогда он усовершенствовал молнию Ц свой нож. Это был первый шаг к
мщению.
Ветер усилился. Уайти Доббс почувствовал, что ноги у него налились свинц
ом.
Проклятие!
Он увидел припаркованный грузовик позади бакалейного магазина. И улыбн
улся.
Дин одной перчаткой надавил на челюсти, одновременно раздвигая зубы дру
гой. Позади него с искаженным лицом стоял Джерри.
На столе из нержавеющей стали помещалась отрезанная голова их старого д
руга. Она хранилась в холодильном отсеке. Иней осел на коротких волосах, б
ровях, щеках. Кожа пожелтела. Глаза оставались открытыми, но невидящими.

Рот, хлюпнув, открылся. Изнутри его наполняла застывшая слизь, словно усе
рдный паук методично оплел все своей клейкой сетью. На левой стороне под
бородка виднелся небольшой порез. Наверное, Джон порезался, когда брился
. Неужели он заметил его? А если так, то знал, что умрет еще до конца дня. Но Дж
он ничего не сказал. Такой же молчаливый при жизни, как и после смерти.
В шести шагах лежал обезглавленный труп, завернутый в погребальный сава
н больничного зеленого цвета.
С помощью длинного стального пинцета Дин проник в открытую полость и мед
ленно за кончик вытащил скомканный клочок бумаги. Слизь чавкнула. Отдель
ные ее нити прилипли к бумаге.
Дин положил страницу на поднос слева.
Ц Это то, что нам нужно?
Ц Да.
Дин благоговейно прикрыл голову, потом обратился к бумаге. Не снимая пер
чаток, он разгладил листок и вгляделся в записи. Это была маленькая блокн
отная страничка, такие у Дина в записной книжке. Пометки были сделаны чер
нилами. Он узнал свой почерк. Но…
Дин почувствовал, как упало у него сердце. Записи казались лишенными смы
сла: сплошные ряды чисел и символов в алгебраическом выражении, но ничег
о не значащие. Даже простейшие уравнения были бессмысленны.
Если это написал сам Дин, если его будущее воплощение написало эти ряды, т
о почему он не мог их прочитать? Почему нарушился порядок? Кто-то еще снаб
дил Доббса вычислениями? Кто-то еще вмешался во временные перемещения? Э
та мысль принесла минутное облегчение, сняла долю ответственности, но на
смену ей быстро пришло осознание того, что если он не прочитает уравнени
е, не прочитает быстро, то все, что ему дорого, окажется в опасности. Ведь ци
фрам было безразлично, кто их писал, а эти цифры буквально не расшифровыв
ались.
Тренькнул телефон, от звука которого Дин вздрогнул, как от электрошока. О
н снял перчатку с левой руки и взял трубку. Пайпер начала без предисловий:

Ц Он возвращается.
Ц Что? Уже? Слишком рано. Ты уверена?
Ц Нет, нет, я не уверена. Я еще не умею управлять этим. Но у меня одно из этих
предчувствий.
Ц Какие-нибудь еще обломки?
Он слышал, как рев мотора примешивается к ее высокому от напряжения голо
су.
Ц Не думаю. Я пытаюсь вникнуть в ощущение. Такое чувство, как будто… кто-т
о умирает.
Дин сверился с мысленными часами.
Ц Слишком рано.
Ц Для Доббса время не имеет значения. Ты же знаешь.
Дженкинс Джонс вскрыл консервную банку, вытряхнул из нее кукурузу и, сна
бдив ценником, поставил на полку. Магазин гудел от людских голосов, множе
ство посетителей толкали перед собой нагруженные тележки, отбирая все, ч
то было необходимо, чтобы выжить в это непростое время.
Лихорадка началась после заявления мэра, в котором он подтверждал, что о
бе дороги Ц по горному проходу и по мосту через Вилламет Ц вышли из стро
я. Это повлекло за собой чрезвычайную активность жителей Черной Долины.
Люди готовились к длительной осаде. Продукты сметались с полок, так что Д
жонс не успевал их выставлять. Он вызвал всех работников. Некоторые не см
огли добраться из-за бури, но те, кто пришел, работали на всю катушку. Ситуа
ция напоминала канун Дня благодарения. Настоящий содом.
Отличный доход. Но что дальше? Без дорог, подвоза продуктов так долго прод
олжаться не могло. Как только полки опустеют, пополнить их будет нечем.
Ц Может быть, следует установить норму, Ц пробормотал Джонс.
Ц Простите? Ц перед ним стояла женщина с ребенком.
Она толкала продуктовую тележку, наполненную до краев флаконами со сред
ствами по уходу за волосами. Именно это нужно ей, чтобы выжить?
Ц Ничего, Ц сказал Джонс.
Женщина прошла мимо. Он вернулся к своему занятию и снова принялся перек
леивать ярлычки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106