Саймон осекся, поняв, что говорит вслух, и мрачно посмотрел на молодого человека, сидящего напротив него в экипаже. Маркус Краун, виконт Стедфордский, резко контрастировал с элегантным Саймоном – он был очень высок и угловат. Его вьющиеся светлые волосы, курносый нос и круглое лицо таили в себе некий шарм – люди, видящие его в первый раз, считали его школьником, несмотря на то, что ему было уже 23 года. Но сейчас беззаботная улыбка молодого человека не вызывала у Саймона ничего, кроме раздражения.
– Не болтайте вздор, Марк! – огрызнулся он. – Вас-то по дурацким поручениям не посылают.
Маркус поднял брови:
– Господи, вы же скоро получите состояние, которое вам, в сущности, просто упало в руки! Я бы не назвал это дурацким поручением.
– Вы забываете об Уинифред, – злобно ответил Саймон и тут же испытал приступ раскаяния. Нельзя было ожидать от Марка, что тот поймет его состояние, ведь молодые люди были знакомы меньше недели, несмотря на то, что они – родственники. Его брат, Джеред, женился на сестре Маркуса Диане. Они познакомились только после недавнего возвращения Саймона домой после трехлетнего отсутствия.
– А, да, – с усмешкой сказал Маркус, – маленькая сестричка вашего благодетеля. Ваша подопечная.
– Моя подопечная, – мрачно повторил Саймон.
– Как она выглядит?
– Кто? Уинифред? Понятия не имею. Вы же знаете, что я ее никогда не видел. Но если она такая же, как ее братец, то чем быстрее я улажу с ней все дела, тем лучше.
– Спокойно, спокойно, Саймон! Парень оставил вам, может быть, самое ценное, что у него было, не говоря уж о том, что он доверил особу, которая была ему, без сомнения, дорога. Не резковаты ли вы по отношению к нему?
Саймон приглушенно фыркнул:
– Знали бы вы этого парня. Для меня загадка, почему Создатель счел возможным поместить Уилфреда Тимбуртона на нашу бедную планету. Это был тупой, напыщенный, вечно ноющий осел, да еще и трус до кончиков ногтей. – И, заметив удивление на лице Марка, добавил: – А я еще не начал перечислять его действительно серьезные недостатки.
– Но как же вас угораздило подружиться с таким субъектом? – усмехнувшись, спросил Марк.
– Мы вместе служили на Полуострове. Однажды я сделал глупость и спас ему жизнь. – Саймон свирепо нахмурился, услышав смех Марка. – Это было во время битвы под Виторией, – продолжил он. – Я просто оказался рядом с ним, когда он поднялся там, где этого не следовало делать. Я дернул его за ногу и свалил на землю как раз в тот момент, когда в него выстрелили. После этого парень прилип ко мне, как улитка к листку. Каким-то образом он выжил в Ватерлоо, после чего, как я думал, он удерет домой, и я бы от него избавился. Но не тут-то было. Когда лорд Симингтон устроил меня на службу в Каслри в Париже, молодой Уилф решил, что жизнь на континенте подходит ему как нельзя лучше. Там он был моим лучшим другом – по крайней мере, он так всем заявлял, – и его утверждения о том, что я и жилетки себе не куплю, не посоветовавшись с ним, почти разрушили мою намечавшуюся дипломатическую карьеру. Этот малый был просто посмешищем.
– А почему вы просто-напросто не прогнали его от себя? – беспечно спросил Марк.
Саймон пожал плечами:
– Думаю, потому что для него это было бы ударом. Все-таки он не был злым. Он отчаянно хотел, чтобы его считали первым – круче всех, ну, вы понимаете.
– Понимаю. Но вам следовало бы все же пересмотреть свое отношение к нему, раз он сделал вас распорядителем своего наследства.
– Богом клянусь, Марк, я просто был, терпим к нему, в отличие от многих. Когда он сообщил мне о своей идиотской идее оставить мне все свои бесценные сокровища, да еще со своей сестрицей в придачу, я спорил с ним до хрипоты, но тщетно.
– Да-а. Теперь понятно, что Диана имела в виду, говоря о вашем, так сказать, чувстве долга. Она сказала, что, по словам Джереда, вы приводили домой всех бездомных собак и кошек, а на балах каждый раз танцевали со всеми девицами, которые обычно подпирают стены.
– Ваша сестра слишком добра, – холодно ответил Саймон.
– Вы рассказали мне, как умер Уилфред – про разъяренного сутенера и все такое. Боже, он что, не знал других, более пристойных мест для развлечений, кроме Пале-Рояль? – спросил Маркус, родившийся и выросший в Париже.
– Дело не в том, – ответил Саймон. – У Уилфреда не было ни капли здравого смысла. Это, помимо всего прочего, привело к тому, что он подхватил французскую болезнь.
– Стало быть, ему повезло, – неуверенно произнес Марк, – что его закололи, прежде чем он начал разлагаться. Но неважно. Скажите, а каким боком во все это замешана его сестра?
Саймон тяжело вздохнул:
– Мать Уилфреда умерла, когда дети были еще маленькими. Десять лет назад их отец женился второй раз, а пять лет спустя протянул ноги. Когда Уилфред покинул Селуорт, Уинифред осталась…
– Боже, – заметил Марк, – Уилфред и Уинифред. Мне кажется, папаша Тимбуртон кое, за что остался в ответе, не так ли?
– За многое, – от всего сердца ответил Саймон. – Как я уже сказал, Уинифред осталась одна с мачехой, которую звали Милисент. Уилфред предупредил меня об этой Милисент: она, по его словам, бывшая актриса, злобная гарпия и к тому же интриганка, соблазнившая их отца и заставившая его жениться на ней. Когда старик умер, Уилфред стал опекать сестру. Он посчитал, что Милисент – совсем не то существо, которому он доверил бы воспитание невинной молодой девушки. На самом деле, – добавил Саймон с видимой дрожью, – самым сильным желанием Уилфреда было, чтобы я женился на Уинифред и решил бы этим все его проблемы.
– Если он был так этим озабочен, – спросил Марк, – почему же он пошел в армию, а не остался дома защищать девичью честь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71