Был какой-то шум и, кажется, цоканье копыт. Я помню, что протянул руку к статуэтке. По-моему, я даже сказал ей: «Тпру».
— Тебе это приснилось!
— Может быть. У меня в голове все перепуталось. Еще я помню, что позади меня кто-то дышал. Все громче и громче. И внезапно я понял, что это лошадь, но не эта статуэтка, а лошадь-призрак, и что она в комнате. Я пытался подняться, но не мог. И вдруг я потерял сознание… — Жан-Марк потрогал рукой затылок. — Вначале мне показалось, что меня оглушили. Но, скорее всего, я просто стукнулся головой об пол.
Он понемногу приходил в себя.
— Откровенно говоря, я пережил самые ужасные четверть часа в своей жизни.
Без Козыря огляделся. Одежда незнакомца пропала, только разобранная кровать и след копыта подтверждали, что ночной гость действительно существовал. Франсуа вынул платок, смочил его слюной и потер пятно на простыне. Ткань пожелтела.
— Песок и земля, — пробормотал он. Потом он осмотрел стол.
— На том месте, где стояла статуэтка, тоже полно грязи. — Франсуа провел платком по поверхности стола. — Видишь?
— Послушай, Франсуа, не пытайся меня убедить, что маленькая лошадь повторяла все, что делала большая.
— Я просто отмечаю факты, старик. Если обдумать все факты, может быть, мы поймем наконец, что происходит.
— Во всяком случае, когда я падал, раненый еще находился в кровати. В этом я уверен. А ты не слышал, как я упал?
— Нет. Представь себе, что в это время я спал и видел сон. В моем сне лошадь-призрак тоже вытворяла что-то невероятное. Она даже меня звала.
— Это, наверное, я звал тебя на помощь. — Жан-Марк грустно улыбнулся.
— Ну и хороши же мы! Только вообрази, как бы мы выглядели, если бы вздумали рассказать все это жандармам!
— Выходит, что поломка машины сыграла нам на руку! — заметил Без Козыря с напускным весельем, которое, однако, не обмануло его друга. — Только жандармов здесь и не хватало.
— Жан-Марк! — Это был голос Маргариты. Мальчик вышел в коридор.
— Заходи к нам. Мы одни.
Старушку мучили ревматизм и одышка, и она передвигалась с трудом. Войдя, она сразу увидела пустую кровать.
— Слава Богу, что хоть ты не пострадал…
— А за что мне страдать? Это было бы несправедливо. Он просто не хотел отвечать на наши вопросы и исчез, как только ему предоставилась возможность.
— Как это непорядочно! — всплеснула руками Маргарита. — Я сразу поняла, что он плохой человек. Все-таки было бы лучше, если бы жандармы были в курсе дела.
Час спустя они все еще сидели в кухне и разговаривали, поедая вкуснейшие хлебцы с медом. Жауан пошел нарвать кроликам травы, а вернувшись, тоже принял участие в разговоре. Он был за то, чтобы ничего более не предпринимать. Жауан не любил, когда кто-то совал нос в его дела. Зато его жена, наоборот, считала, что если они ничего не предпримут, то может случиться что-то более серьезное, и тогда они никогда себе не простят, что так долго бездействовали.
— Я не хочу видеть у себя в доме жандармов! — гремел Жауан.
— А я не хочу, чтобы в мой дом забредали ночные бродяги, — не отступала Маргарита.
— В общем, лучше всего подождать мсье Робьона, — заключил Жан-Марк.
— Я тоже так думаю, — поддержал его Без Козыря. — Мы подобрали раненого, а он от нас удрал. Спросим себя — требует ли этот факт расследования?
— А если это вор? — возразила Маргарита. — Я читала в газете, что в нашем районе ограбили несколько вилл.
Озадаченный Жан-Марк смотрел то на Маргариту, то на дядюшку Жауана.
— Прежде всего я должен заняться своей машиной.
И в тот момент, когда он встал, раздался телефонный звонок.
— Смотрите, он, оказывается, работает! — удивился Без Козыря. — Может, это родители? Жан-Марк взял трубку.
— Алло? Здравствуйте, мсье Робьон. Да, все в порядке, спасибо. Он здесь, передаю ему трубку.
У Франсуа словно гора с плеч свалилась. Наконец-то он сможет сложить с себя груз ответственности! Посмотрим, как знаменитый адвокат справится с загадкой лошади-призрака!…
— Здравствуй, папа. Да, я очень хорошо тебя слышу. У нас все в порядке. Подожди, я им скажу… — Он закрыл трубку рукой. — Родители приедут сегодня вечером. Папа уже освободился. Они выезжают через полчаса.
Маргарита вздохнула с облегчением.
— Да, папа, договорились. Мы все приготовим. Захватите теплые вещи: была сильная гроза, и весь Кермол в воде. Счастливого пути!… Жауаны передают вам привет. Поцелуй маму… Что? Напрасно ты так говоришь, я еще ничего не потерял. Да, стараюсь. До свидания!
Счастливый Франсуа повесил трубку.
— Уф-ф! Ну, держись теперь, лошадь-призрак!
— Бедный хозяин, — сокрушалась Маргарита. — Он-то надеется отдохнуть… Может, не будем пока ему рассказывать? Ну подумай, Франсуа: они весь день будут в дороге, надо же им восстановить силы…
— А если лошадь не станет ждать? — возразил Франсуа. — Я хочу, чтобы папа своими ушами все услышал, а то он просто рассмеется мне в лицо…
Это было чудесное утро! Все четверо испытывали одинаковое чувство облегчения, как гарнизон, который известили о приближающемся подкреплении. Пока Маргарита готовила для Робьонов комнату, а Жан-Марк копался в машине, Франсуа с Жауаном отправились в маленькую бухту к северу от замка, где на приколе ждала лучших времен яхта «Гульвен II».
— Ты уже совсем большой, — говорил Жауан, — и можешь учиться ходить на яхте. Твой отец согласен, мы говорили об этом еще в прошлом году. Ты увидишь, что эта яхта проворнее, чем пиявка в мелководье.
— Лучше не надо о пиявках, — попросил Франсуа.
— Я тебя понимаю… В морской школе Глемана нет ни одного судна, равного нашему «Гульвену». Помнишь ли ты хоть немного, чему я учил тебя в сентябре?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31