Причём реализацию я могу взять на себя – за небольшие комиссионные, разумеется. Это ещё пять процентов.
Профессор согласно кивнул.
– Значит, говорите, вашу соседку Алину никто не навещает. А сама она в гости хаживает?
– Я понимаю, о чем вы… – Гость помрачнел. – К сожалению, в последнее время она вообще никуда не выходит – с ногами у неё худо. Над Алиной Серафимовной шефствует некая благотворительная организация: девица какая-то звонит иногда – спрашивает, что ей надо, и доставляет необходимое на дом. Пенсию тоже домой с почты приносят.
– А что соседи?
– Две пенсионерки. Обеим лет под шестьдесят. Но эти часто по своим делам отлучаются.
Авторитет погрузился в раздумье.
– Ну, хорошо, – произнёс он наконец. – Считайте, что мы в принципе договорились. Через неделю я вам позвоню.
Старичок откланялся, приветливо улыбнувшись, и двинулся к дверям.
– Савва Родионович, – остановил его ехидный голос хозяина кабинета. – А вы сами что же, к Алине Серафимовне не подкатывались?
– Было дело, – вздохнул искусствовед, оборачиваясь у порога. – Намекнул я как-то соседке про её блокадную коммерцию. Сказал, что органы, мол, могут этой темой заинтересоваться. – Он махнул рукой. – В общем, никакой реакции…
– А почему вы так долго ждали? Надеялись, что она отойдёт вперёд вас, а вы бы в её конуре шмон устроили? А Алина Серафимовна оказалась живее всех живых?
– Угадали, – последовал ещё один вздох, и наводчик удалился.
«Если даже расчёты хитрозадого дедушки верны только на десять процентов, – пришёл к заключению Профессор, – то и тогда это дело стоит того, чтобы ради него отложить все остальные».
Савва Родионович возвращался домой удовлетворённым: удалось-таки произвести нужное впечатление на этого уголовника.
То, что он рассказал криминальному лидеру, было правдой. Алина действительно меняла во время блокады продукты на драгоценности. Но вот откуда она брала тушёнку и хлеб, искусствовед понятия не имел. Все «продовольственные посты» соседки он просто выдумал.
Не располагал Савва Родионович и какими-либо данными по арестованным мародёрам, что, конечно, не снижало достоинств его гениальной формулы, которая – хорошо было видно! – потрясла воображение бандита.
Теперь уж как пить дать эти уркаганы из Алины всю душу вытрясут.
Найдут золотишко, и ему что-нибудь обломится. Не найдут – придётся им её…
В общем, тогда комната соседки автоматически достаётся ему, Савве Родионовичу…
Глава третья
Погружение
Согласно команде, первым должен был идти Серёга.
Ему нацепили шлем, включили подачу воздуха и рацию, благодаря которой он мог постоянно держать связь с катером.
Павлов взял с собой мощный подводный фонарь и неуклюже, словно медведь, сполз по кормовому водолазному трапу в воду.
Питер уже успел погрузиться во мрак, и даже в свете многочисленных береговых фонарей Нева казалась совершенно чёрной, словно вместо воды она ежесекундно сбрасывала в Финский залив сотни тонн отработанного моторного масла.
Водолазный катер лениво переваливался с волны на волну и противостоял стремительному течению Невы, не забывая о том, что в клокочущей и совершенно непрозрачной из-за нескольких одновременно работающих винтов бездне находится живой человек.
Его соединял с жизнью и внешним миром только сдвоенный шланг, по одной из частей которого в шлем подавался воздух, а по другой, где располагался кабель, поддерживалась постоянная связь с командным пунктом.
Те, кто находился возле этого пункта, чутко вслушивались в каждое слово, произнесённое водолазом. Пытались уловить малейший посторонний шум, который мог означать все, что угодно, – от вращения винта ближайшего буксира до вырывающихся из системы подводного дыхания пузырьков углекислого газа.
– Ничего не видно… Эти поганые буксиры подняли со дна всю грязь, какую только возможно. – В динамике отчётливо слышались прерывистое дыхание Сергея и шум закипающих вокруг шлема пузырьков. – Даже фонарь не светит больше чем на метр. – Судя по тяжёлому и вязкому голосу, Хаммеру здорово доставалось. – Эй, парни, никто не хочет составить мне компанию?.. Можно запросто заблудиться в этом чёртовом дерьме! – И водолаз прибавил ещё несколько вполне обычных для такого случая выражений.
– Ищи трос, – коротко распорядился кэп, языком передвигая из одного угла рта в другой донельзя изжёванную спичку. – Сейчас он должен быть несколько ослаблен из-за противодействия буксиров. Хватай железку и дуй по ней к винту.
Минуты через две громогласный возглас Павлова известил нас о том, что трос найден.
– Это действительно стальная железяка, а не электрический кабель, – пояснил Серёга, тяжело дыша. – И натянут он очень плотно, почти без слабины… Сейчас посмотрю, какая бородка навертелась на пропеллер «Волго-Балта». По-моему, дело – труба!
Хаммер говорил с такой интонацией и паузами, будто только что с непривычки пробежал олимпийский марафон, нацепив на ноги деревянные колодки. Дмитрич не мог этого не заметить.
– Как у тебя с кислородом? Что-то свистеть ты начал, паренёк, как медный чайник… Хватает?
– Не так чтобы совсем не хватает, – прохрипел Павлов в ответ, – но я как раз хотел попросить вас об одном одолжении…
– Каком ещё, к черту, одолжении? – вмешался кэп.
– Шланги проверить, – булькнул Серёга и громко откашлялся. – Что-то и впрямь плохо дышится.
– Чего ж ты молчишь, твою мать?! Дмитрич!..
Но Батя уже успел выскочить из рубки на палубу и метнуться к воздушному компрессору.
Я пошёл следом, мысленно уже прикинув, что могут быть только две причины недостаточного поступления воздуха в водолазную «трехболтовку» – или испортился компрессор, или где-то передавился резиновый шланг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18