Вот и сейчас она дрожит как осиновый лист только потому, что ноги их под столом соприкоснулись.
Вскоре стало понятно, что Эдуардо намерен беспрекословно исполнять ее просьбу, высказанную прошлым вечером. Сразу после завтрака он объявил, что у него деловая встреча в Кашкайше с турагентами, которые направляют платных гостей в дом Барросо, и предложил сестре свозить Кэтрин во Вьяна-ду-Каштелу — побродить по магазинам и посмотреть город.
— Завтра, — пообещал он, — я постараюсь освободиться и сопровождать вас куда вы только пожелаете.
В последующие несколько дней чувства Кэтрин колебались, как на весах, между облегчением и сожалением, поскольку Эдуардо скрупулезно выполнял свое обещание. Он ни на секунду не забывал о своих обязанностях радушного хозяина, но больше никогда не оставался с Кэтрин наедине. И хотя именно об этом она его и просила, втайне ее донимало разочарование. В глубине души она не допускала, что Эдуардо согласится на ее просьбу с такой готовностью. Да, он почти все время был с ней, брал на себя обязанности гида в поездках по стране, но если бы не несколько случайных прикосновений и мимолетных взглядов, от которых у нее начинало колотиться сердце, она решила бы, что ей просто померещился тот вулкан страсти, в страхе перед которым она и вымолила у него нынешний покой. Покой, который Эдуардо, похоже, предоставил ей с легкой душой — как ни унизительно ей было это признавать.
Дни пролетали, до предела насыщенные экскурсиями и осмотрами достопримечательностей. Фотоаппарат Кэтрин щелкал без устали. Они посетили в четверг рынок в Барселоне, где Кэтрин купила восхитительную керамическую посуду, искупались на пляже в Офире, съездили в Брагу и взобрались по огромной веерообразной лестнице на гору, к усыпальнице Иисуса, останавливаясь на каждой ступеньке, чтобы Кэтрин могла снять фонтаны, статуи, часовенки, украшающие путь к церкви в стиле барокко, которая возвышалась на самой вершине горы. Однако Кэтрин, постоянно выражавшая радость и благодарность за все поездки, втайне страдала, если его не было с ними, — и угрызалась тем, что степень ее удовольствия полностью зависит от того, сопровождает их Эдуардо или нет.
Иногда по вечерам к ним приезжал на ужин Карлос, иногда Эдуардо возил их пообедать в Понталегре или в Аркос-де-Вальдевес, где в ресторане «Насьонал» Кэтрин угощали бесподобными моллюсками, жаренными на вертеле. Воскресенье они провели с семьей да Кунья в Квинта-да-Флореста, чтобы Кэтрин увидела будущий дом Аны. Родные Карлоса оказались очень милыми людьми, все они — младшие братья и сестры, родители — тепло встретили английскую подругу Аны и принимали ее радушно и гостеприимно. Было уже поздно, когда Эдуардо привез их обратно в Квинта и, к удивлению Кэтрин, предложил сонной Ане сейчас же отправиться в постель.
— Ты выглядишь уставшей, carinha. Я побуду с Кэтрин, пока она выпьет свой вечерний чай.
— А-а, но тебе вовсе не нужно… — начала было Кэтрин, но Ана подавила ее протесты, обняв на прощание.
— Эдуардо в восторге от твоего общества, — твердо сказала она и отправилась, зевая, из sola к себе.
Молчание, которое она оставила после себя, было слишком уж напряженным. Эдуардо посмотрел на поднос, приготовленный Фернандой для Кэтрин, и чуть улыбнулся.
— Ты не возражаешь, если я сам приготовлю тебе чай?
— Нет! — Кэтрин в стеснении закусила губу, избегая его взгляда. — То есть… вообще не хочу сегодня чаю. Последую-ка я примеру Аны и отправлюсь прямо в постель.
Эдуардо с саркастической улыбкой на лице преградил ей путь.
— Чего ты, собственно, боишься? Я не съем тебя, Кэтрин. Deus me livre, я был в последнее время таким ручным, таким послушным. Делал все точно так, как ты хотела. Хотя были моменты на этой неделе, когда мне казалось, что я сойду с ума, если не прижму тебя к себе. Думаешь, это было легко?
— Во всяком случае, так казалось, — ядовито хмыкнула Кэтрин — и тут же прикусила язык, но было поздно: в глазах Эдуардо заплясал огонек. Она готова была убить себя.
— Тебя это раздражало? — мягко спросил он.
— Ну что ты, напротив!
— Я лишь старался точно исполнять твою просьбу, — напомнил он. — Если мои поцелуи тебя напугали — прошу прощения. Но ты солжешь, если скажешь, что я один хотел их.
— Я так и не скажу, — ровным тоном ответила она. — В том-то все и дело, Эдуардо Барросо. Я никогда… никогда такого не испытывала и испугалась до смерти. Я боялась… — Она запнулась, словно загипнотизированная волной желания, которую излучали его глаза.
— Ты боялась, что мы станем любовниками, — закончил он за нее. Она лишь молча кивнула.
— Это было бы так плохо?
— Да. Могу сказать, почему. Потому что ты хочешь этого из ложных соображений! Взгляды их яростно скрестились.
— Какие еще могут быть соображения, — пылко воскликнул он, — кроме того единства, что мы чувствуем, кроме тех уз, что привязывают меня к тебе?..
— Но ведь я как раз о том и говорю! — крикнула она. — Эти узы — они не имеют ничего общего со мной, Кэтрин Уорд. Я никогда не смогу быть уверенной, что ты хочешь именно меня, а не пытаешься оживить те юношеские мечты и чувства, которые обуревали тебя когда-то к Исабель Кардосо!
Она бросила эти слова ему в лицо как вызов. Эдуардо резко подался к ней, потом застыл на месте, сжав пальцы в кулаки так, что они побелели.
— Ты не права! — Он глубоко вздохнул. — Кэтрин, если не хочешь чаю, может быть, составишь мне компанию и выпьешь виски или вина? По-моему, сегодня не помешает выпить, но только не в одиночестве.
Кэтрин, немного поколебавшись, кивнула.
— От стаканчика портвейна я бы не отказалась.
— Спасибо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48