— Удар под ложечку! А вина моя, — сказал сразу ослабевший, потерявший свою кипучую энергию капитан. — Должен был я, ржавый шомпол, подумать, что за десятки лет много воды утечет. Куда же я вас вел?
— Ничего страшного не случилось, — начал успокаивать его Андрей. — Мы крепко держимся на ногах, в мешках у нас остались горсть пеммикана и кусок медвежьего сала. Для охоты мы останавливаться не можем, погоня за плечами, но с этим запасом продержимся дня три-четыре. А за это время можно далеко уйти, и многое может измениться за это время. Бодрее, Македон Иванович! Вперед!
И они снова пошли, пошатываясь, на стертых и сбитых ногах. На второй день этого невеселого и полуголодного похода они вышли из лесной чащи на просеку, явно сделанную человеческой рукой. Просека спускалась к Юкону, к стоявшим на берегу большим бревенчатым домам, крытым тесом, со стеклами в окнах. Андрей счастливо вздохнул и шагнул нетерпеливо к домам белых людей, но капитан положил ему на плечо руку:
— Не торопитесь, ангелуша! — Он смотрел пристально на береговые строения. — Так и есть! Хоть и одним глазом, а вижу на дверях льва под короной, вставшего на дыбы. Королевский британский герб. Это пост королевской конной северо-западной полиции. Забыли губернаторский приказ? А красные мундиры не лучше голубых, ангелуша!
— Коли так, пошли дальше! — энергично вскинул голову Андрей.
— Правильно, дальше пойдем! Только не слишком далеко. Видите дымок над березовой гривкой? Думаю, что там не столь удобно, как в полицейской камере, но зато, на первый случай, более безопасно.
Они свернули с просеки снова в лес, пошли по берегу замерзшего ручья, и он привел их к небольшой полянке, на которой чернела индейская барабора. Невдалеке от хижины, в небольшом овражке, укрытые от ветров, лежали привязанные короткими ремнями к деревьям восемь упряжных собак.
— Вот что нам нужно! — сказал обрадованно Андрей, отбрасывая ногой Царя, злобно залаявшего на чужих псов.
СВАДЬБА БЕЗ ПРИДАНОГО
Хозяином бараборы оказался индеец-атапаск из племени Собачьи Ребра. Имя его можно было перевести только длинной фразой: «В Пышные Одежды Разодетый Человек». Но одет он был в лохмотья вытертых, изношенных оленьих и собачьих мехов. На лицо его жутко было смотреть. Медведь сорвал когтями его нос, снес верхнюю губу и продрал щеку так, что в дыру видны были зубы. Пышно Разодетый имел жену и двух сыновей, одетых в такие же лохмотья. Андрей понял причину этой бедности, увидев на нарах темную бутылку с дешевым можжевеловым джином.
Сначала Пышно Разодетый принял русских холодно. Они обратились к нему по-английски, а индеец, важно запахнувшись в неописуемую рвань, ответил по-английски, что он «не слышит язык белых». А когда капитан заговорил с ним по-атапасски и сказал, что они не англичане, а касяки, индеец заулыбался страшной улыбкой, пригласил их в бзрабору и крикнул жене, чтобы скорее давала еду.
— О касяках я слышал. Добрые люди, справедливые люди! Ешьте много, для касяков мне ничего не жаль, — угощал щедро Пышно Разодетый. Но джину он гостям не предложил, прихлебывая из бутылки один.
Жадно поглощая жареную лосятину, Македон Иванович начал осторожно расспрашивать хозяина, нет ли поблизости индейских стойбищ, где они могли бы купить собак. Их тропа еще не кончилась, они пойдут дальше по Юкону. Пышно Разодетый ответил, что кругом на много миль нет индейских стойбищ. Его племя ушло к подножию Небесного Белого Пояса. Почему ушло? Потому что сюда пришли белые люди, ингизы .
— А почему ты не ушел со своим народом? — спросил капитан.
— Ушли простые охотники, а я анкау. Мне уходить нельзя.
— Ты анкау? — удивился Андрей.
— Большой анкау! — гордо улыбнулся индеец. — Начальник красных курток называет меня «мистер Джон». Я остался охранять лес. Здесь все мое. Каждое дерево мое!
— Лес не твой, а королевы. Она приказала рубить твой лес. Ты видел просеку?
Индеец хитро посмотрел на капитана и засмеялся, как смеются над наивным ребенком.
— Каждое дерево мое! Я продал королеве мои деревья за джин. Пусть рубит. У меня много деревьев, у королевы много джина. Это хорошо. Хочешь, касяк, купить у меня лес?
— Я хочу купить твоих собак, — ответил Македон Иванович. — И собак, и упряжь, и нарту. Что ты мне ответишь, Пышно Разодетый?
Индеец помолчал, набивая и закуривая трубку.
— Сколько бутылок джина дашь мне за собак? — заговорил он, наконец, выпустив дым и ноздрями и дырой в щеке. — Мои собаки жирные, хочешь ешь, хочешь запрягай в нарту.
— Джина у нас нет.
Индеец снова помолчал, затягиваясь и выпуская дым теперь уже в три отверстия: через ноздри, дыру в щеке и через одногубый рот.
— Сколько долларов дашь за собак?
— И долларов у нас нет.
— Чем же заплатишь за собак?
Македон Иванович посмотрел вопросительно на Андрея. Тот наклонил успокаивающе голову.
— Мы заплатим тебе золотым песком, — сказал он индейцу. — Вот твоя рукавица. Полная рукавица золотого песка за собак и нарту. Хорошо?
Индеец сердито затряс головой.
— Плохо! Я пойду менять золотой песок на джин, белые люди спросят: «Где взял? Покажи это место!» Что я скажу? Ничего не скажу. Белые будут бить меня собачьей плетью.
— Бить собачьей плетью мистера Джона? — невесело улыбнулся Андрей.
— Тогда белые скажут не «мистер Джон», они скажут «грязная краснокожая собака» и будут бить плетью или палкой, — со спокойной ненавистью ответил индеец. — Не хочу золотой песок. Давай джин.
— Кабацкого забулдыгу из парня сделали! — мрачно и сердито сказал капитан. — Что же делать, Андрей Федорович? Не воровать же у бедняги собак? — Он жалобно посмотрел на Андрея.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100