– Я не понимаю, о чем вы говорите.– Не о чем – о ком. Это Робин Гуд женского пола, которая охотится на светских джентльменов, – объяснил Аласдэр.– Вы шутите, сэр! Ведь на самом же деле такого человека нет?– Вы хотите сказать, мэм, что не слышали о подвигах Черного Ангела?Сидони покачала головой.– Боюсь, мы не часто бываем в обществе. В глубине дома часы пробили десять.– Пожалуй, я выпью хереса, – сказала Джулия. – По-моему, наша игра закончена.– Да, я лучше поворошу ваш памятный ящик, – согласился Аласдэр.– Только бесхарактерный человек выходит из игры, когда его выпороли. – Маркиз взглянул на Сидони: – Пикет, мадам?Джулия с Аласдэром направились к столику возле окна, и Девеллин начал сортировать колоду, отбрасывая мелкие карты в сторону.– Милорд, вы же не хотите играть в пикет?– Я ненавижу его, – признался маркиз, ловко тасуя остатки колоды. – Но это благовидный предлог, чтобы избавиться от Аласдэра и спокойно посидеть с вами.– Никакого предлога вам не требуется, – ответила Сидони. – Это мой дом, милорд. И Джулия моя подруга, а не компаньонка.– Вы намного моложе, дорогая.– Приближаюсь к тридцати. Как недавно вы сами напомнили мне.– Очень дурно с моей стороны. Тем более что вам никогда столько не дашь. И долго вы были замужем?– Десять лет.Он перетасовывал карты, пристально глядя на нее.– Жена-ребенок.– Мне было семнадцать.– Разве в семнадцать лет вы осознавали, что делаете? Вряд ли.– Многие девушки выходят замуж в таком возрасте.– Да, это браки по расчету. Но вы, Сидони? Ваш брак не по расчету, я уверен.– Почему вы так решили?– Я считаю, что вы сделали это исключительно по любви.– За столь короткое знакомство вы успели так хорошо меня узнать, милорд?– Да. Я ошибаюсь?С противоположного конца гостиной донесся взрыв смеха. Аласдэр повернулся в кресле, затем поднял что-то из ящика, как бы желая, чтобы Девеллин тоже увидел. Это был старомодный корсет.– Господи, чем они там занимаются? – пробормотал маркиз. – Не важно. Они плохо влияют друг на друга. А теперь ответ на мой вопрос.Сидони закусила губу.– Нет, вы не ошибаетесь. Я сбежала с Пьером… сбежала из школы… я думала, что влюбилась.– А в действительности?– Я была… одинока, – нерешительно ответила Сидони. – Хотя да. Я чувствовала все то, о чем пишут в любовных стихах, но теперь они кажутся глупыми.– Они, правда, глупые? – спросил маркиз.– Очень глупые.– Дорогая, вы меня разочаровываете, – прошептал он. – Я надеялся, что в целом поэты были правы и любовь неиспорченной женщины может когда-нибудь исправить даже меня.– Полагаю, вы меня дразните, милорд. Он склонил голову набок.– Я? Неуверен.– Тогда к какому исправлению вы стремитесь? Если вам нужно только прощение светского общества, вы можете отчасти получить его за титул… А за герцогство – почти все.Девеллин громко засмеялся, и Джулия с Аласдэром повернулись в их сторону. Аласдэр держал пару шелковых гаремных туфель с загнутыми носами. Сидони выбрала этот момент, чтобы ринуться в еще более опасные воды.– Милорд, я полагаю, у вас есть семья? – небрежно спросила она. – Вы с ней близки?– На самом деле нет. Мать недовольна моим образом жизни, а с отцом мы вежливо отчуждены.– Такое часто случается, да?– Семейная отчужденность? Похоже, вы убедились на собственном опыте?– Мой отец умер, пока я была в школе. Мать вела свою жизнь. Может, это нельзя считать отчуждением. Но и близостью тоже.– Простите.Сидони покачала головой.– Случается кое-что и похуже. У вас нет других родственников? Братьев или сестер?– Брат у меня был, – ответил маркиз, опуская руку в карман сюртука. – Пока он не умер, мы были неразлуч… – Его рука замерла.– Что-то не так? – Сидони вдруг стало нехорошо. Девеллин вынул руку из кармана и натянуто улыбнулся.– Я иногда носил с собой его миниатюру. Но был с нею, как выяснилось, неосторожен. И теперь, после стольких лет, я не могу еще привыкнуть, что мой карман пуст.– Мне очень жаль.– Я просто хотел показать вам, насколько мы не похожи. Гре г был очень красивым, с доброжелательностью во взгляде, чем я, увы, не обладаю.– Не уверена, что это правда.– Очаровательная ложь. А вы, дорогая? Кому позволено называть вас Сид, чего не могу делать я?Но Сидони еще думала о молодом человеке на миниатюре.– У меня есть брат, – вяло сказала она. – Джордж намного старше и что-то вроде… – Она умолкла, подбирая нужное слово.– Вроде чего?– Мои отношения с братом сложно объяснить. Джордж Польше, чем брат, и меньше, чем отец.– Я понимаю.– Сомневаюсь.– Вы не могли бы рассказать мне больше?Сидони открыла, потом закрыла рот и наконец все-таки ответила:– Джордж убежал из дома, когда был совсем юным. Он попал в дурную, опасную компанию… Я не имею в виду компанию негодяев, распутников, испорченных богатых молодых людей. Я имею в виду опасную. Мы тоже стали отчужденными. Не по своей воле, если вы понимаете разницу.– Полагаю, да. А еще вижу, что вы очень его любите. Она кивнула.– Когда Джордж убежал, мы с ним долго не виделись. Мать послала меня в школу. Я думала, что больше не увижу его, но вскоре после моего замужества он сам разыскал меня. Я была очень рада.– И теперь он, полагаю, совершенно другой человек.– Зависит от того, что под этим подразумевать. Девеллин поднял брови.– Кажется, ваш брат довольно таинственная личность.– Для меня он просто Джордж. Он… властный. Немного безжалостный. Но в детстве у меня всегда было ощущение, что он единственный человек, на кого я могу положиться. Папу я видела редко, мама вечно ссорилась с нянями и гувернантками, поэтому они долго не задерживались. Господи! Почему я вам это рассказываю? – Сидони прижала кончик пальца к губам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79