– Почему же записка оказалась у Мег, если мадам Сен-Годар бросила ее в камин? – спросил Девеллин.– Мадам была расстроена. Бумажка не попала в огонь, и Мег вытащила ее, когда пришла убраться после завтрака. Она подумала, что бумажка может иметь отношение ко всему расстройству.Записка была скреплена черным воском, печать с лежащим грифоном оплавилась. Без адреса, без имени. Девеллин пробежал глазами короткий текст. Почерк, мужской, был бы изящным, если б автор не торопился.«Вечером. В «Кросс-Кейзе». Срочно. Девять часов. Bonne chance, J-C».– Кто принес? Слуга покачал головой.– Мег говорит, она представления не имеет, как мадам это получила и от кого. Написано как-то странно.– И слишком кратко, – проворчал Девеллин. – Bonne chance. По-французски, не так ли?– Да, означает «удачи», – ответил Аласдэр. Слуга переступил с ноги на ногу.– Думаю, теперь они уволят Мег, да, сэр? Если узнают, что она передала записку мне.– Вероятно, – буркнул маркиз. Аласдэр протянул руку:– Дай мне взглянуть, Дев.Но Полк еще не закончил.– Милорд? Если она уволит Мег без рекомендаций, я не смогу ее оставить, ведь так? Я женюсь на ней.– Мои поздравления.– Боже, Дев, что ты собираешься делать? – спросил Аласдэр, прочитав записку.– Почему она занимается такими опасными делами? Почему? Черт возьми, Аласдэр, я должен узнать.– Сэр? – Полк многозначительно смотрел на хозяина. – Что вы думаете?– Что? – Девеллин, наконец, повернулся к нему: – Что тебе, Полк?– Если мадам уволит Мег и я должен буду на ней жениться, мне понадобится жилье попросторней, ведь так, сэр? И отдельное?Маркиз приподнял одну бровь.– А не прибавка к жалованью? Полк, казалось, задумался.– Вы очень добры, сэр. Но теперь я не один. Может, вы примете Мег на службу, пока не появятся дети?Вздохнув, Девеллин сунул записку в карман.– Почему-то у меня такое ощущение, Полк, что теперь я навеки должен буду заботиться о тебе, Мег и твоих мнимых отпрысках? – спросил он. – Хорошо. Женись. Ведь хоть кто-нибудь должен быть счастлив.Не успел он закончить, как в дверь постучали, и звук эхом разнесся по дому.– Я открою, сэр. – И Полк вылетел из кабинета.– Ты кого-нибудь ждешь, Дев? – с беспокойством поинтересовался Аласдэр.– Боюсь, что так, – мрачно ответил Девеллин, взглянув на часы. – Это почти наверняка моя мать.Аласдэр вскочил с кресла.– Мне лучше выйти с черного хода, старина. Полагаю, вечером ты должен сходить в «Кросс-Кейз», чтобы раз и навсегда покончить с делом Сидони.– Какого дьявола я должен?Задержавшись у двери, Аласдэр с некоторой печалью взглянул на друга.– Любому понятно, Дев, что ты влюблен в нее. Ты бросил развратничать, играть в карты и пьянствовать. Разве не будет позором, если Сидони умудрится погубить себя после столь необычайной сцены раскаяния?Погубить себя? В словах Аласдэра был резон. Холодок пробежал у Девеллина по спине, когда он снова достал записку. Он решил, что Сидони прекратит свои выходки, раз ему теперь известно, кто она. Но, судя по этой записке, она, возможно, и дальше будет играть роль Черного Ангела. В коротком тексте угадывался намек на тайну плаща и кинжала. И принес ее какой-нибудь уличный мальчишка. Или ее просто сунули под дверь, за это Девеллин поставил бы свой последний шиллинг. Это был ее сигнал к некоему действию. Но какому?Потом его осенило. В записке не говорилось «Жди меня в "Кросс-Кейзе"». Возможно, Ангел должна встретиться с кем-то еще. Возможно, с тем, кого выбрал автор записки? Или с жертвой? – Чем дольше маркиз раздумывал над этим, тем больше склонялся к мысли, что автор был своего рода сообщником. Многие проститутки имеют сутенеров и любовников. Подобное заключение оставило у маркиза неприятный привкус во рту. Но ведь Черному Ангелу кто-то же помогает.На том его размышления и закончились, ибо в кабинет вплыла ее светлость, поистине величественная в блестящих голубых шелках и украшенной перьями шляпе. К тому же она выглядела сияющей. И несколько… победоносной. Явно не к добру.– Элерик, дорогой мальчик, – сказала она, беря сына за руку. – Какой ты сегодня бледный.– Я вполне здоров, мама, – ответил маркиз и подставил щеку для поцелуя. – Ты прекрасно выглядишь.Ханиуэлл, двадцать лет прослуживший герцогине, почтительно следовал за нею с подносом свежезаваренного чая. Он уже забрал остывший кофе и вышел, пока герцогиня снимала перчатки и наливала чай.– Итак, – начала она, передавая чашку Девеллину, – мне сообщили, что вчера ты заезжал на Гросвенор-сквер.Маркиз уже очень сожалел об этом. Слишком поздно.– Да, мэм. Под влиянием минуты.– Я также узнала, что прошлым вечером тебя видели на благотворительном приеме Уолрейфена, – настойчиво продолжала ее светлость. – Ты поднял большой переполох, мой дорогой. Каким образом тебя пригласили?Девеллин пожал плечами.– Это устроил Аласдэр. Очевидно, Уолрейфен приглашает всех, кто, возможно, проголосует за тори в этом веке или следующем.– Боже! Я не подозревала, что у тебя есть политические симпатии.– Я и сам не подозревал, – сухо ответил маркиз. – Но ты ведь знаешь Аласдэра.– Конечно. – Мать натянуто улыбнулась, словно это обстоятельство причинило ей боль. – Во всяком случае, я была вчера у тети Адмиты, играла в пикет с Хорасом, когда влетел кузен Джордж и сказал:– Подожди! Ты играла в пикет? С терьером? Герцогиня покраснела.– Трудно объяснить. Так вот, как я уже сказала, кузен Джордж клянется, что видел тебя на балу Уолрейфена, чему я не могла поверить. Затем, когда наш слуга доложил, что ты приезжал на Гросвенор-сквер, я вообще лишилась дара речи.– Тем не менее, ты это пережила, не так ли? Но мать шутку не приняла.– Конечно, дорогой, если б я знала, что ты приедешь, то не ждала бы столько лет, чтобы снова открыть дом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79