Хоть немножко? Она закрыла глаза и долго молчала.– Меня даже пугает глубина того, что я к тебе чувствую. Я люблю тебя, Девеллин. Вот я и сказала. Полагаю, ты не используешь это как оружие против меня?Он пылко ее поцеловал.– Слава Богу. Выходи за меня, Сидони. Пожалуйста.– Ты меня искушаешь.– Тогда просто скажи «да», Сидони! – приказал он. – Со мной ты будешь в безопасности.Она колебалась, что вселило в него надежду.– Девеллин! А что скажут люди?– Они скажут, что ты сделала ужасную партию, – ответил маркиз, беря ее за руки и заглядывая ей в глаза. – Послушай, Сидони. Через несколько дней мать дает бал в честь рождения моего отца. Я хочу, чтобы ты пришла. Моя мать собирается пригласить тебя, ввести в общество. И твоего брата тоже. Я уже сказал ей.– О нас? – воскликнула Сидони. – Боже, Девеллин, нет!– Да, о нас. И твоем брате. Она совсем не огорчилась. Напротив, пошла еще дальше, сказав, что после той неудачной сцены в доме Уолрейфена я обязан на тебе жениться.– Нет, Элерик, – печально сказала она. – У меня есть прошлое. И я вряд ли могу от него отказаться. Если даже твоя мать и примет меня, твой отец – никогда.– Проклятие! Какое это имеет значение?– Возможно, никакого. Хотя, полагаю, для тебя это имеет большее значение, чем ты думаешь.Он принялся возражать, и она приложила два пальца к его губам.– Хорошо, властный задира. Я пойду на этот бал. Достану из шкафа семейную историю и даже публично ее обнародую. Сделаю все, что в моих силах, чтобы произвести там хорошее впечатление. Но ты просишь меня отказаться от Черного Ангела, то есть совершить, возможно, самый значительный поступок в моей незначительной жизни.– Будь моей женой. Одно это уже станет огромной задачей, Сидони. Но я по крайней мере богат. Представь, сколько добра может сделать маркиза Девеллин с помощью денег своего мужа.Сидони глядела на него с подозрением.– Если я пойду на такую жертву… нет, я этого не обещаю… то, что в обмен сделаешь ты?– Что я сделаю? Дьявол побери, разве это важно?– Я уверена, твой отец горд. Но если он протянет руку к примирению, ведь ты примешь ее ради своей матери?– Я хочу жениться на тебе, – сказал Девеллин. – Кроме того, отец скорей умрет, чем протянет руку.– Он может удивить тебя. Или ты можешь оказаться прав. Единственное, что я хочу сказать, Элерик: не оставляй между нами какой-либо недоговоренности. Я сделала это, и ненужные слова оставили у меня во рту горький привкус.Он бросил на нее скептический взгляд:– Что ты имеешь в виду?– Джордж говорит, все хитрости с Черным Ангелом не что иное, как выражение чувств к матери. Я боюсь, что он прав. В юности я не понимала, насколько ужасной была ее жизнь, сколько позора заставил ее вынести мой отец. Я обиделась, когда мать отослала меня. Я чувствовала себя нелюбимой. И сбежала.– Бедная девочка. – Он коснулся губами ее лба. Сидони отодвинулась, чтобы видеть его глаза.– Я не вернулась, Элерик. Даже потом, когда отец умер, и она умоляла меня приехать, я игнорировала ее попытки к примирению. И получала некое извращенное удовольствие. Я очень много думала об этом в последнее время. Наверное, в глубине души я всегда чувствовала, что будет еще возможность для примирения. Ведь я не предполагала, что она умрет такой молодой. Атеперь я даже не знаю, какой она была. Знаю только, что она была, как и все мы, человеком с присущими ему недостатками. Что бы она ни хотела мне сказать, если хотела, я никогда уже этого не услышу.– Но мой отец живет всего в нескольких милях от Кента, – возразил Девеллин. – Если бы он хотел примирения, он бы давно мог это сделать. Наш разрыв, Сидони, более непримиримый.– Отлично! – вздохнула она. – Но помни, Элерик, если я соглашусь на твое предложение, то буду выражать свое мнение и свое отношение.Девеллин мрачно взглянул на нее:– Боже, Аласдэр предупреждал, что так и произойдет.– Что произойдет?– Вмешательство. Осуждение. Понукания. – Губы у него дрогнули в улыбке, но хмурое выражение осталось. – Все эти женские штучки начинаются сразу, как только человек задумает остепениться.– Значит, ты хочешь взять назад свое предложение? – спросила она, подавив улыбку. – Ты свободен. Мой брат наверняка будет в восторге.Девеллин сидел, зачарованно глядя, как Сидони удаляет маленькие кусочки резины за ушами, смывает грим и распускает волосы. Несколько простых движений, и они снова изящно заколоты. Она вывернула накидку на серую сторону и застегнула пуговицы. Теперь, слава Богу, пора идти домой.Маркиз чувствовал громадное облегчение. Сидони в безопасности. Она любит его. Он, возможно, еще не убедил ее, что достоин этой любви, достоин жертвы, которая должна быть принесена. Но второй раз в своей негодной, растраченной впустую жизни Девеллин позволил надежде зажечься в его сердце.Увы, надежда вскоре потускнела. Чтобы не идти через главный вход гостиницы, он вывел Сидони через заднюю дверь в переулок и теперь гадал, не совершил ли ошибку. Несмотря на близость Сити, тут было несколько борделей, в которых начинала бить ключом жизнь после того, как закрывались кафе и магазины.Вдруг из двери дома перед ними задом вылетела через дверь женщина, ругаясь, как матрос, пока скатывалась по ступеням. Пухлая, кричаще одетая хозяйка плюнула ей вслед.– Убирайся, ищи себе по вкусу, моя дорогая, – сказала она. – У меня нет работы для слишком разборчивых вроде тебя.Женщина уже вскочила на ноги. Соломенные волосы были всклокочены, а ярко-красное платье испачкано в грязи.– Ну и пошла ты, старая ведьма! – крикнула она. – Я не кувыркаюсь со сварливыми козлами, вдобавок беззубыми. Дай ему лучше Марианну, пусть она и займется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79