Благодаря письменному шедевру Ди Олег пробыл в отпуске даже не три не
дели, а целых два месяца. У него нашлась или завелась какая-то знакомая в в
оенном госпитале, куда его положили именно в тот день, когда режиссер «За
зеркалья» должен был возвращаться в часть.
Своего сына, который жил в деревне у Таниной мамы, в сорока километрах от г
орода, он так и не навестил.
Папа с мамой знали о том, что произошло, но мы не говорили об этом. Ди перест
ала у нас появляться. После уроков шла в общагу или допоздна сидела в библ
иотеке. Иногда я видела, как она направлялась к дому Елены Степановны, ино
гда замечала, как грустно профессорша смотрит на беззащитные оттопырен
ные уши Ди, которые она забывала прикрыть золотистыми кудряшками.
Я была уверена, что теперь, после всего случившегося, Ди станет другим чел
овеком Ч собранным, ответственным, серьезным. Не как моя мама, конечно, но
хотя бы на четверть.
Ч Не станет, Ч твердо сказал папа.
Это было уже в конце января, после зимней сессии. Он первый заговорил вдру
г о Диане. Я сообщила папе, что она хорошо сдала экзамены, перестала портит
ь институтский инвентарь и говорить странные вещи.
Ч Временно, Ч убежденно произнес папа.
Ч Почему? Человек ведь учится на своих ошибках.
Ч Да. Если понимает, что сделал ошибки.
Ч Как?
Ч Очень просто. В твоем понимании Ди совершила ошибку, а в ее понимании
Ч никакой ошибки не было.
Папа оказался прав. Кто-то из них постоянно оказывался прав. Или папа, или
мама. Только правота их была настолько противоположной, что я не понимал
а, каким образом они уже двадцать лет живут вместе. Не просто живут. Не мог
ут друг без друга.
Да. Папа оказался прав. В начале третьего курса меня снова встретила преж
няя Ди. Ее голову вновь переполняли сумасбродные идеи, она снова говорил
а отрывистыми фразами и невпопад, разрисовывала столы и стулья, носила н
есуразную одежду и часами просиживала возле Зямы, наблюдая, как он вытач
ивает статуэтки.
Похоже, люди действительно ко всему привыкают, Я давно заметила, что к Ди в
институте никто не относится серьезно. Кроме меня, конечно, и Елены Степа
новны. Я даже подумала: а почему, собственно, нельзя быть такой, как Ди? Жить
в своем мире, делать то, что тебе хочется, и не обращать ни на кого внимания.
В сущности, всем все по барабану. Может, и мой образ Ди с канатом под куполо
м цирка Ч всего лишь гиперболизация, а в действительности жизнь простая
и серая.
Но я ошибалась. Это произошло в конце июня. Я, как всегда, старательно гото
вилась к летней сессии. Жила по строгому режиму, в котором для Ди практиче
ски не было места. Экзамены прошли успешно. Оставался один год учебы. Мне с
ветил красный диплом.
В этот день утром мы сдавали последний экзамен летней сессии. В аудитори
ю зашел ректор, попросил нашу группу не расходиться.
К трем часам все двадцать пять студенток были в сборе. Ди, как всегда, сиде
ла рядом со мной и рисовала гиперболоид инженера Гарина. Во всяком случа
е, так она выразилась.
Ректор вошел в аудиторию в сопровождении толстой тетки, одетой в милицей
скую форму. Тетка оказалась следователем из уголовного отдела.
Ректор открыл комсомольское собрание и передал слово милиционерше. Дал
ьше все было как в тумане: на меня неожиданно свалилась с высоты девочка, ш
едшая по канату, поэтому я до сих пор не вполне отчетливо помню все происх
одившее, особенно собственную речь, которая последовала после выступле
ния следователя.
Тетка в форме сообщила, что Диана Ивановна Мистоцкая обвиняется в краже
двухсот рублей, которая была совершена 4 мая нынешнего года в женской раз
девалке института во время урока физкультуры.
Помню, в ужасе посмотрела на Ди, но она молчала, продолжая индифферентно р
исовать свой гиперболоид.
Ректор сказал, что мы Ч студентки и комсомолки должны осудить свою одно
группницу, комсомолку и будущего учителя, за противоправные действия.
Тут на меня будто свалилась снежная лавина. Я с трудом выбралась из-под не
е. Встала со своего места. Вышла к доске и начала орать. Никогда до этого я н
и на кого не орала. Я была отличницей, претенденткой на красный диплом, гор
достью факультета, одной из самых тактичных, воспитанных и дисциплиниро
ванных студенток в институте, теперь же я обливалась слезами и орала, что
Диана Ч честнейший человек, что она никогда на свете не позволит себе вз
ять чужой копейки, что следователь клевещет и лжет, обвиняя честного чел
овека, может быть, самого честного, с которым я встречалась в своей жизни,
что ректор потерял в моих глазах всякое уважение, разыгрывая по просьбе
милиции или еще кого-то подобный спектакль, предоставляя нам роль покор
ных овечек, готовых на все, лишь бы угодить власти.
Помню лица, расплывшиеся от моих слез, которые мешали мне видеть. Лица мои
х одногруппниц, следователя, ректора. Растерянные, оторопевшие. Только н
е помню лица Ди. Может быть, я просто не видела ее в эти минуты Ч ведь она си
дела в конце аудитории. Рыдания душили меня, я выбежала из помещения и пом
чалась домой.
Я была уверена, что скоро, очень скоро к нам придет Ди и мы вместе с мамой и п
апой найдем способ защитить ее от этой жуткой клеветы, от толстой тетки в
милицейской форме, от комсомольских порицаний...
Но Ди не пришла. Утром начинались каникулы. Я поспешила в общагу. Комендан
тша сообщила, что Диана уехала в шесть утра с чемоданом на вокзал. Я поняла
: Ди сбежала. Поднялась на второй этаж Ч поговорить с девочками, жившими с
ней в одной комнате. Они только встали, готовили завтрак на общей кухне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81