Мог ли он облегчить ее состояние одними словами?
Она не двигалась. Одеяло соскользнуло вниз, обнажив холмики ее грудей. Она задрожала, но не заговорила.
Он подошел к Селин, опустился перед ней на одно колено и обнял ее. Она безвольно лежала в его объятиях, он прижал ее покрепче к своей груди и начал медленно баюкать словно дитя.
– Прости меня, Селин. Мне так жаль. Пожалуйста, прости меня, – повторял он снова и снова.
Корд медленно опустил ее на тонкий грязный матрас. Попытавшись отвести с ее лба пряди волос, увидел на щеках жены грязные бороздки, оставленные пролитыми слезами. Он взял ее ладони в свои и начал растирать их.
– Селин, скажи мне что-нибудь. – Он обвел взглядом комнату и снова посмотрел на нее. – Пожалуйста!
– Я сплю? – медленно прошептала она так тихо, что ему пришлось склониться к ней поближе. – Я столько раз представляла тебя здесь…
– Мы выплыли двумя днями позже, чем вы: столько времени мне понадобилось, чтобы протрезветь и прийти в чувство. Два дня я провел в городе, пытаясь добиться встречи с тобой. Наконец мне разрешили.
Легкие морщинки, которые залегли около ее губ, резанули его сердце, словно раскаленным лезвием. Он провел пальцем по ее губам. Ее улыбка погасла.
– Прости меня, Селин.
– Слишком поздно, – прошептала она и закрыла глаза.
Корду показалось, что на его сердце лег камень.
– Я не обвиняю тебя за то, что ты ненавидишь меня, Селин. Особенно после того, как я сказал, что люблю тебя, а потом позволил увезти. Я не должен был отдавать тебя Харгрейвсу. Я должен был сражаться и защищать тебя. Пожалуйста, не говори, что уже слишком поздно.
– Я не виню тебя, Корд. Как я могу? Наша любовь была такой молодой, такой хрупкой. Ты только решился сказать мне о своей любви в тот вечер, и вдруг появились эти двое и заставили тебя узнать правду. – Она вздохнула, и вся печаль, которая сквозила в ее словах, отразилась в ее глазах. – Теперь для меня слишком поздно, Корд. Завтра я умру.
– Мы собираемся вытащить тебя отсюда и бежать из Нового Орлеана.
– Я уже пыталась однажды сбежать. Это не помогло. Завтра меня повесят. Я должна ответить перед Богом за смерть Жана Перо.
– Послушай меня! – Испугавшись, что она вдруг откажется, он схватил ее за руки и крепко сжал их. – Я не отдал тебя болотам, и, будь я проклят, если отдам тебя палачу. Мой отец и его люди здесь, в Новом Орлеане. Здесь же Фостер и Эдвард. Они рыщут по всем улицам, заглядывают в каждую кофейню, таверну и лавку, выспрашивают в порту, задают вопросы, прислушиваются, ищут малейшую зацепку, чтобы доказать твою невиновность. Мы уже узнали, что Перо был азартным игроком, он очень много задолжал своему двоюродному брату, который исчез в тот же день, когда был убит Перо. Этот кузен мог наткнуться на тело Жана Перо и размозжить ему голову, просто чтобы быть уверенным, что тот мертв. Но ведь в тот момент Жан мог быть еще жив. Может, ты вовсе его и не убивала! Ее взгляд скользнул по стене.
– Я не хочу, чтобы ты был там завтра, – прошептала она. – Пожалуйста, оставь мне хотя бы немного чувства собственного достоинства.
– Селин…
– Это ведь меня должны повесить. Тебя туда не приглашали, Корд.
Корд зажмурился, чтобы сдержать навернувшиеся слезы.
– Я не собираюсь позволить им повесить тебя, Селин.
Она приподнялась на локте и уперлась пальцем ему в грудь:
– Я счастлива, что ты и твой отец помирились, но я не могу позволить тебе совершить – какую-нибудь глупость, Корд. Ты не должен подвергать себя, отца или кого-то из его команды опасности.
– Брюзга. – Он наклонился, чтобы поцеловать ее, но она отвернулась.
– Я такая грязная, – прошептала она. – Не унижай меня.
– Чистая или грязная – ты моя, и я люблю тебя. Ты стала моей в тот самый вечер, когда вышла откуда-то из ночи и бури, – Он взял ее за подбородок и заставил посмотреть на себя.
– Корд, пожалуйста, не нужно.
У нее больше не было сил сдерживать его. Почувствовав это, Корд поцеловал ее долгим и страстным поцелуем. Когда он оторвал от нее губы, она вздохнула и откинулась назад.
– Скажи, что веришь мне. Скажи, что позволишь мне всю оставшуюся жизнь доказывать тебе мою любовь, доказывать, что она тебя достойна, – взмолился он.
По щеке Селин пробежала слеза. Корд поцелуем остановил ее.
– Если бы у меня еще осталось что-то от жизни, все это время принадлежало бы тебе. Но завтра на рассвете мне принесут чистую одежду и разрешат искупаться. Я попросила суп с креветками и стручками окры.
Страх комом встал у него в горле. Он попытался победить его и провел ладонью по ее щеке.
– Я слышал, чтобы успокоить приговоренного к смерти, ему приносят бутылку виски. Если они это сделают, не пей, Селин.
– Это ты просишь меня не пить?
– Я хочу, чтобы завтра у тебя была свежая голова. – Он снова взял ее руку в свою.
– Если бы я знала, как сохранить свежей голову, я не закончила бы свои дни здесь. – Она снова улыбнулась, разрывая его сердце.
– Обещай мне, – взмолился он.
– Ты раздавишь мне руку.
– Пообещай.
– Обещаю, – прошептала она. – Ради тебя я пойду завтра на виселицу трезвой словно стеклышко.
22
Казнь была назначена на полдень.
За четверть часа до начала толпа уже собралась на Оружейной площади, сжигаемая жаждой увидеть смерть Селин. Когда стражники вывели ее на свет яркого, безоблачного дня, она была буквально потрясена этим шумящим и волнующимся сборищем. Чисто вымывшаяся, одетая в крахмальный белый балахон и белую юбку, подкрепившаяся сытным завтраком из стручков окры и устриц, Селин чувствовала, что к ней вернулись силы, которых ей так не хватало в последние недели.
Немного раньше, как и обещал, приехал Томас О’Харли, но, кажется, сам он нуждался в поддержке куда больше, чем Селин, так что она попросила его отправиться домой и там молиться за нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114