Когда Корд присоединился к Огюсту, тот задумчиво сжимал в руке хрустальный стакан с бренди. Фостер стоял рядом с чайным столиком, на котором было тесно от графинов. Слуга щедро плеснул крепкий напиток в бокал и протянул его Корду.
– Мне ничего не нужно, Фостер, спасибо. Ты можешь идти.
Сколько обещаний дал Корд себе и Богу в ту ночь, когда едва не потерял Селин! Сейчас было не время отступать от них. Среди прочего он поклялся бросить пить – и это была не самая большая жертва с его стороны. В конце концов, он никогда не ощущал острой потребности в спиртном.
Он медленно подошел к портрету матери, висящему над камином, и замер под ним. Написанная маслом картина навсегда запечатлела облик Элис – одномерная память о трепетно-прекрасной женщине. Когда Корд наконец набрался смелости и посмотрел в лицо отцу, он понял, что Огюст тоже не может оторвать глаза от портрета.
– Она была очень красивой женщиной, – вымолвил Огюст.
Корд промолчал. «Отец хотел этой встречи – пусть он и говорит», – решил молодой человек.
Огюст сделал еще один глоток.
– Такой же красивой, как твоя жена. Только она была светленькой, а Селин – темноволосая. Кстати, как она?
– Отдыхает. Тебя это не должно беспокоить.
– Я здесь благодаря ей. Когда мы встретились, она умоляла меня увидеться с тобой, нарушить обет молчания.
– Она может быть жуткой занудой. – Корд чуть-чуть улыбнулся, вспомнив свои старые упреки, радуясь, что по-прежнему есть кому адресовать их. Но разговор был слишком серьезным, и он улыбнулся одними губами.
– Как твой дедушка? – спросил Огюст.
– Был совсем без сердца, когда я видел его в последний раз.
– Много лет назад, когда я был ребенком, оно у него было. Думаю, это я разбил его, живя совсем не так, как он ожидал.
– Из-за этого пришлось страдать мне. – Корд прислонился плечом к камину.
– Именно это сказала мне Селин. Кордеро, если бы я только мог предположить, что свою ненависть ко мне он перенес на тебя, я никогда не отправил бы тебя в Луизиану.
– Он старался сделать все возможное, чтобы я не стал таким, как ты, – никудышный человек, неудачник и… пьяница. Он говорил, что стыдится тебя – человека, которого только и хватило на то, чтобы жить на жалком клочке никчемной земли, которая досталась тебе в качестве приданого за женой.
Корду казалось, что он снова слышит голос деда, ругающего Огюста на чем свет стоит, – вечно одна и та же песня.
– Пока он жив, он ни за что не передал бы мне управление семейными плантациями. Я понимал, что, если хочу выжить, должен бежать. И вот наконец я оказался здесь, на Сан-Стефене, и влюбился в твою мать, – проговорил Огюст.
– И убил ее своим пьянством.
– Поверь мне, после того несчастного случая я ненавидел себя не меньше, чем ты.
Корд подошел к кушетке и замер, глядя на отца сверху вниз. Кулаки его сжались, горло напряглось – он пытался высказать то, о чем думал. Наконец Корд глубоко вздохнул и все, что накопилось в его сердце и уме за прошедшие годы, вырвалось наружу. Слова полились – быстрые и гневные. Корду казалось, что душа его вот-вот разлетится на тысячу мелких осколков, но он уже не мог остановиться.
– Тогда я еще не ненавидел тебя. Ты был мне нужен. Я недавно потерял мать, черт тебя возьми, и нуждался в отце – неважно, что ты был пьяницей. Для меня не играло роли, каким ты был. Ты был мне нужен. А ты отослал меня прочь! Ты отправил меня к бессердечному изуверу, которому ничего не стоило пороть меня кнутом за малейшую провинность. Он старался унизить меня, заставляя мальчишку-раба выполнять мои задания…
– Кордеро, я не мог знать…
– Но ты и не пытался узнать! Ты посадил меня на корабль и ни разу не обернулся, уходя.
– Я никогда не забывал тебя. Ни на минуту. – Огюст протянул к Корду обе руки, словно умоляя сына понять его. – Когда я потерял твою маму, я сам хотел умереть. Я пытался убить себя…
– Может, тебе следовало пытаться получше?
– Я дождался твоего отъезда и покинул остров на маленькой лодочке, которую вы с мамой так любили. Я не взял с собой ни пищи, ни воды. Оказавшись в открытом море, я разорвал парус в клочья. Я готов был умереть, и так почти и случилось, но по насмешке судьбы меня спас один старый пират. Я сменил имя и стал называться Роджером Рейнольдсом, капером. С тех пор Огюст Моро перестал существовать. День за днем я рисковал своей жизнью. Во время войны работал на обе стороны. Я не сомневался, что однажды смерть сжалится надо мной и я взлечу на воздух вместе с моим кораблем, но я и тут выжил.
– Я – твой сын, но даже мне ты позволил считать, что тебя нет в живых, – холодно глядя на отца, уколол его Корд. Ребенком он выплакал столько слез, что теперь уже не смог бы пролить ни одной слезинки.
– Я хотел, чтобы ты унаследовал мою часть плантаций Моро. Вместе с доходом от недвижимости, принадлежавшей твоей матери здесь, на острове, это превратило бы тебя в богатого человека.
Корд засмеялся:
– Слишком высока была цена. Боюсь, я оправдал самые худшие ожидания деда. Совсем как ты, я отказался от наследства Моро.
– Значит, сын моего брата, Александр, унаследует все?
– Алекс мертв.
– Мертв? Он был немногим старше тебя! – Огюст не мог скрыть своего потрясения.
– Алекс умер за меня. Вместо меня. – Корд отвернулся, чтобы отец не заметил боли в его глазах. – Я изо всех сил старался поддержать твою репутацию. Однажды вечером я напился так, что не смог явиться на дуэль, хотя принял вызов. Алекс отправился на нее вместо меня. Он стал мне настоящим братом. И умер за меня.
– Я хотел сделать так, чтобы тебе было лучше…
– Но ты не хотел, чтобы я был рядом! – Голос Корда сорвался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114