Пока Анника пыталась сообразить, что означали ее слова, глаза Пэтси затуманились снова.
В комнату ворвался Бак. Он подбежал к Аннике и, схватив за руку, окинул ее и Баттонз тревожным взглядом.
– С вами все в порядке?
– Да, все отлично.
– Она исчезла буквально в мгновение. Я услышал наверху шум и побежал сначала туда, боясь, что она обнаружила Розу с новорожденным. Я должен был более внимательно следить за ней. Если бы она что-нибудь тебе сделала…
Внезапно в холле послышались голоса Кейса и Вилсона, и Анника вздохнула с облегчением.
– Иди попрощайся с ней, – сказала она Баку. – Мы с Баттонз пойдем наверх к Розе.
Бак поднимался по лестнице медленно, стараясь не слишком сильно наступать на раненую ногу. Дверь в хозяйскую спальню была открыта, и он увидел, что Анника сидит в кресле-качалке подле кровати и тихо разговаривает с Розой. На мгновение он задержался в дверях, чтобы, пока его не заметили, вволю насмотреться на Аннику в последний раз. Наклонившись, она легонько похлопала по попке завернутого в одеяльце новорожденного и улыбнулась.
– Ты хорошо себя чувствуешь, Роза?
– Да, благодаря стараниям твоего друга Бака. Со мной все в порядке. Как и с Джозефом. Я не перестаю думать о том, что было бы, если бы он не приехал сюда. Я благодарна ему и тебе.
С болью Бак увидел, как улыбка Анники мгновенно погасла и на ее лицо легла тень.
– Да, я тоже рада, что он оказался здесь в нужную минуту и смог помочь тебе.
Прежде чем она успела что-либо добавить, Бак откашлялся, и обе женщины тут же повернулись к двери.
– Я пришел посмотреть, как вы тут, миссис Сторм, но, похоже, все у вас в полном порядке.
Роза улыбнулась. Цвет ее лица был хорошим, глаза ясными. Она даже выглядела отдохнувшей. Волосы у нее были заплетены в косу, и это сразу же напомнило ему, как Анника заплетала свои волосы перед тем, как лечь спать в Блу-Крик. Коса не шла ни в какое сравнение с тем сложным сооружением, какое она носила на голове сейчас, когда вернулась к цивилизации.
– Не забудьте только сказать своему врачу, мэм, о швах, чтобы он посмотрел их и снял, когда придет срок.
Роза покраснела, услышав такой интимный совет, но тем не менее кивнула.
– Хорошо, я передам ему ваши слова, мистер Скотт.
Стараясь не думать о своих потрепанных пыльных мокасинах, Бак прошел по натертому до блеска полу и лежавшему в центре комнаты пушистому персидскому ковру и встал рядом с креслом Анники. Взглянув на Джозефа, он улыбнулся. Малыш был его заслугой, которой он мог по праву гордиться.
– Не хотите его подержать? – спросила Роза.
Анника слегка кашлянула, но Бак не осмелился повернуть голову в ее сторону.
– Нет. – Он засунул руки в карманы. – Не хочу тревожить малыша. Он хорошо ест?
– Как его папочка. – Роза рассмеялась. – Постоянно голодный.
– Судя по всему, он будет высоким, – промямлил Бак.
Он чувствовал себя как рыба, вынутая из воды, ведя светский разговор с женой другого мужчины в этой красивой уютной комнате. Ему хотелось повернуться и выбежать из этой комнаты, из дома, не сказав Аннике Сторм ни слова, но он понимал, что не может проявить такое постыдное малодушие и вот так просто исчезнуть из ее жизни. Он заставил себя взглянуть на нее и увидел, что она смотрит на него не отрываясь. В ее синих глазах была надежда и любовь, любовь, которой, он знал, он не заслуживал. Особенно сейчас, когда собирался навсегда ее покинуть.
– Не проводишь меня до конюшни? – спросил он ее.
Несколько мгновений взгляд ее был прикован к его лицу, словно ей хотелось запомнить на нем каждую черточку, каждый синяк и царапину. Затем она кивнула и, поднявшись с кресла, молча направилась к двери. На пороге она обернулась и сказала Баттонз:
– Останься здесь с Розой, Баттонз, и веди себя хорошо. Джозеф еще спит.
– Я иду тоже, да, Бак? – Оторвавшись от игрушек, девочка подняла глаза на дядю.
Он повернулся к Аннике за помощью, но она тут же отвела взгляд.
– Нет, ты останешься здесь. Но Анника скоро вернется.
Когда он вновь оглянулся, Анники в комнате не было и из холла до него донесся звук удаляющихся шагов.
Она пообещала себе, что не будет плакать.
Но обещания, как известно, для того и существуют, чтобы их нарушать. Дул сильный ветер, и она обхватила себя за плечи, пытаясь согреться. На ней было только платье, поскольку, выходя из дому, она забыла надеть пальто. Она шла впереди Бака с видом осужденного на казнь. Они пересекли двор и подошли к конюшне. День близился к вечеру, и в огромном открытом строении, где пахло сеном, лошадьми и пылью, царил полумрак. И там никого не было.
Войдя внутрь, Анника сразу же прошла туда, где тени были гуще. Если кто-нибудь войдет сюда, то они увидят его первыми.
Она решила не отговаривать больше Бака. Она и так уже едва не опустилась до мольбы, прося его не уезжать. Она подумала о матери и моментально воспрянула духом, зная, что Аналиса поступила бы точно так же при сложившихся обстоятельствах. Никакие насмешки и презрение окружающих не сломили ее мать, и она тоже будет держать себя с достоинством и не станет цепляться за Бака. Пусть он запомнит хотя бы ее мужество и силу, если даже и забудет обо всем остальном.
Бак подошел к стойлу, где помещался его жеребец, надел на него уздечку и оседлал. Это дало ей возможность вытереть навернувшиеся на глаза слезы и пригладить слегка растрепавшиеся от ветра волосы. Бросив взгляд на свои желтые, с пуговицами ботинки, она увидела, что они сплошь заляпаны грязью.
– Анника?
Она подняла голову. Бак стоял перед ней и мял в руках шляпу.
– Итак, – произнесла она со вздохом, держась необычайно прямо, – полагаю, настало время прощаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130