И еще более несправедливо было бы требовать этого от совершенно чужого человека.
Он перевел взгляд на Бейби и с болью в сердце понял, что у него нет выбора и ему придется отказаться от нее. Не было никакой возможности продолжать растить ее как собственного ребенка – ему ведь приходилось отлучаться из хижины на долгие часы, если не дни, чтобы проверить ловушки, освежевать убитых животных.
Бейби была ему слишком дорога, и он не хотел подвергать ее опасности, беря с собой. Она стала слишком большой для того, чтобы носить ее повсюду, слишком любопытной, чтобы сидеть на одном месте, пока он работал, но была еще слишком мала, чтобы можно было оставлять ее дома одну.
Да, ему ничего другого не оставалось, кроме как отказаться от Бейби, по крайней мере до тех пор, пока она не вырастет.
Глядя, как Анника повернулась на бок, он подумал, что, хотя из нее никогда не получится той жены, какая ему нужна, она все же может помочь ему решить вставшую перед ним проблему.
Анника потерла глаза и потянулась, затем, обнаружив, что Бак Скотт стоит у края кровати, резко села. Прижав к груди волчьи шкуры, которые, впрочем, едва ли можно было считать средством защиты, она постаралась принять уверенный вид.
– Что вам нужно?
– Я ухожу.
Ей пришло в голову, что без бороды он очень красивый мужчина. У него была твердая челюсть, жесткий, несмотря на полные губы, рот. Вокруг глаз залегли морщинки – свидетельство, как решила Анника, частого пребывания на солнце, а не частых улыбок. Морщинки нисколько его не портили. Без бороды он выглядел моложе и казался более уязвимым, хотя все равно сильным и властным. Он завязал волосы сзади кожаной тесемкой. Только сейчас Анника разглядела, что они были не ровного золотистого цвета, а местами выгорели почти до белизны. Вместо куртки с капюшоном он надел длинное, до щиколоток, пальто, сшитое из шкуры бизона. Анника подумала, что ей, наверное, не удалось бы даже поднять такое пальто. Через плечо у него было перекинуто ружье, на бедре висел длинный нож.
Анника свесила ноги вниз и откинула одеяла. Бейби крепко спала рядом.
– Что значит, вы уходите? Я думала, что нас занесло.
С тяжелым вздохом, словно выполняя нелегкую работу, он объяснил:
– Занесен перевал. Мы не можем выбраться из долины, но не из хижины. Я полчаса расчищал снег вокруг домика. Пурга практически прекратилась, сейчас идет лишь мелкий снежок, вот я и подумал, что следует пойти на разведку и выяснить, как там все обстоит на самом деле.
– А мне что делать?
– Оставайтесь с Бейби.
Плохо соображая со сна, она последовала за ним к двери. Он уже надел на голову большую меховую шапку, завязав ее под подбородком. Лицо в тех местах, где росла борода, казалось странно бледным по сравнению с загорелыми и покрасневшими сейчас от мороза щеками.
У Анники возникло искушение приложить к его щекам теплые ладони, но она тут же опомнилась и отступила на шаг.
– Я не нянька, мистер Скотт.
– Я в этом не сомневаюсь. – Он посмотрел на нее так, будто собирался сказать что-то еще.
– Да?
– Не знаю, что вы умеете делать, мэм, но полагаю, если вы постараетесь, то сумеете недолго присмотреть за трехлетним ребенком.
С этими словами он открыл дверь и вышел, захлопнув ее за собой прямо перед носом у Анники.
Анника молча уставилась на дверь. Как бы ей хотелось, чтобы Бак вернулся, она бы тогда высказала ему все, что думает по этому поводу.
Ветер действительно стих. Снег, набившийся в щели, начал таять, и на полу тут и там появились мокрые грязные пятна. В хижине воцарилось молчание, и Анника поняла, что впервые за три дня она осталась одна без своего похитителя. Она немедленно стала готовиться к побегу.
Оглянувшись на спящего ребенка, она подхватила с пола свой саквояж, затем поискала глазами накидку. Та висела на крючке у двери под курткой Бака. Сняв их с крючка, она надела накидку, а сверху длинную куртку и обнаружила, что, утеплившись таким образом, едва может двигаться. Не прошло и нескольких секунд, как она нашла в саквояже перчатки и с трудом натянула на пальцы холодную задубевшую кожу. Теперь она была готова.
Она осторожно открыла дверь, и в комнату тут же с током холодного воздуха, кружась, полетели снежинки. Анника вышла. Все вокруг было ослепительно белым. Единственным цветовым пятном в этой белизне была зелень сосновых веток.
Она почти закрыла за собой дверь, когда из комнаты донесся детский крик:
– Анка, я тоже пойду.
Анника сделала ошибку – она вернулась.
Бейби слезла с кровати и бросилась к ней через комнату. Анника захлопнула дверь, преграждая доступ холоду, поставила саквояж на пол и нахмурилась.
– Тебе нельзя идти, Бейби. Ты должна ждать Бака.
– Нет.
– Да. Он велел тебе ждать его. Он скоро вернется. Ты же не хочешь, чтобы он огорчился, увидев, что тебя нет.
– Анка идет с Баком?
– Нет. Я иду домой. А тебе надо остаться и ждать Бака. Ты сможешь это сделать? – Анника увидела, как расширились глаза малышки, когда она оглядела пустую комнату. – С тобой ведь ничего не случится, правда?
Бейби надула губы.
– Я тоже пойду.
– Нет. Ты должна остаться здесь.
– Я пойду с Баком.
Анника скрестила руки на груди и принялась притоптывать ногой по замерзшему полу. Треснуло полено в камине, посыпались искры. Анника посмотрела на обгоревший подол своей юбки, затем снова на Бейби.
А что, если ребенок подойдет слишком близко к огню? Что, если она, подражая Баку, вздумает подложить в камин еще одно полено? Что, если упадет головой в камин? Анника огляделась. Хижина, родной дом девочки, была, если вдуматься, не менее опасным местом, чем змеиное гнездо.
На кухонной полке лежали ножи, до которых Бейби легко могла дотянуться, встав на стул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130