- Скандз збизвхат, Хаункас.
Скривившись, словно от боли, эти слова повторил Лагут, а за ним, усмехнувшись, Долкмен.
Аббат вышел из комнаты, турок же, тяжело неся телеса к выходу, остановился около меня и шепотом произнес:
- До ночи Черной Луны многое может произойти.
- Пусть случится то, что должно случиться, брат Лагут, - учтиво поклонившись, произнес я. - Все мы в руках Его, и смешно надеяться обмануть промысел Князя Тьмы.
Что-то фыркнув под нос, турок исчез за дверьми, с трудом пропустившими его тушу.
Я мог поздравить себя еще с одной победой. Возможно, меня должно было насторожить, что все прошло слишком легко. Но я пока не ощущал подвоха.
- Они не очень-то любят тебя, брат Хаункас, - вздохнул итальянец, который остался сидеть за столом.
- Для меня это не новость.
- Могу побиться об заклад, что ум Лагута занят сейчас обдумыванием сладкой мысли: какой пытки ты заслуживаешь, а тут, поверь, его обширным познаниям и не мене обширному опыту можно лишь позавидовать. Больше всего обидно ему, что миновала тебя серая смерть. Ее не удостаивался никто уже более сотни лет. Последним счастливцем был Гуго Крыса, который, будучи доверенным лицом Ордена, обезумел и выложил все наши планы одному из Людовиков, которому надлежало умереть, дабы смертью своей исполнить то, что не мог достигнуть он своей жалкой жизнью. Король все равно умер, всего лишь на три дня позже, а вот где находится сейчас несчастная душа Гуго - мне и представить страшно. Да, за то, чтобы полюбоваться процессом серой смерти, брат Лагут с радостью выложил бы половину своих несметных богатств. Меня удручает несовершенство его натуры. Желание мучений брату своему по адресу - грех даже в нашем братстве.
- Значит, тебя удручает это? Ну, если честно, что отдал бы ты, брат мой, за то, чтобы увидеть, как меня примет серая смерть?
- Немногое, Магистр. Я знаю счет деньгам. Хотя не скрою, и мне было бы любопытно это зрелище. Тоже грешен.
- Ты разрываешь мне сердце. - Я театрально хлопнул себя по груди. - Ты тоже хочешь моей смерти! А я так верил в твое благородство, брат!…
- Ты забавный человек, Хаункас, и, могу поклясться, хороший собутыльник. Марчело! - заревел Долкмен, словно раненый зверь, и в комнату тут же влетел маленький итальянец. - Вина!
Марчело поклонился. Я думал, что он побежит куда-нибудь за вином, но хитрец уже принес бутыль с собой. Он вытащил ее из-под полы и поставил на стол. Там же устроились и два маленьких золотых стаканчика. Долкмен, видимо, не терпел, когда в нужный момент нельзя было бы промочить горло.
- Такими, правда, пьют только микстуру, но, если прикладываться почаще, можно достичь неплохих успехов, - хихикнул Долкмен.
Я поднял стаканчик… Вкус у этого напитка был странный. Чем-то он напоминал сладкое вино, и вместе с тем в нем была горечь и кислота. Всего этого было слишком много, но странным образом напиток был вкусным. И он был очень крепок, так что, действительно, лучше его было пить такими стаканчиками.
Зелье, подобное тому, которое мы пили, обладает свойством окрашивать мир в радужные тона, увеличивать или уменьшать, в зависимости от количества выпитого и от характера того, кто пьет, количество врагов в мире. А еще оно развязывает языки, после чего приходится мучительно вспоминать, не наболтал ли чего лишнего. Впрочем, до такой степени я не дошел, но все вокруг стало светлее и дружелюбнее. Разговор шел неторопливый. И по обоюдному согласию касался всего, кроме положения дел в Ордене. Итальянец поведал мне несколько довольно фривольных историй в стиле «Декамерона», пара анекдотов из жизни французского двора.
Стаканчики все наполнялись и наполнялись. А жидкость в бутылке, которую держал скрывшийся в полутьме слуга, становилось все меньше. А голова моя была все пустее, и настроение все радужнее.
В конце Концов я расчувствовался и, хлопая по плечу Долкмена, который оказался хорошим собутыльником, хоть и являлся сатанинским отродьем, сказал:
- Ты знатный купец и добрый выпивоха, брат Долкмен! Но ведь ты тоже хочешь увидеть меня растерзанным на кусочки, не правда ли? Но не можешь, ха-ха! Потому что в-вот он, Жезл! Ты даже не можешь стащить его, хоть и прославлен в этом искусстве, поскольку сила его все равно останется со мной. Так что ты н-ничего не сделаешь со мной, и потому нам останется лишь быть добрыми собутыльниками.
- А ты не подумал, брат мой, что кто-нибудь из нас, может быть даже я, владеет Камнем Черного Образа, способным уравновесить силу твоего Жезла? - Долкмен тоже дружески хлопнул меня увесистой ладонью по спине. - Представляешь, как было бы смешно, если бы ты сейчас глотал вино с ядом, уверенный в своей безопасности и удачливости? Да, это было бы смешно! А может, я вскоре всажу тебе нож в грудь и увижу, как в последний раз бьется в моей руке вырванное у тебя из груди сердце? - Он сжал кулак до белизны.
- И у тебя есть Черный Образ, брат мой? - весело хихикнув, спросил я.
- Это тебе загадка, чтобы было, чем занять мысли, Хаункас.
- Шутка отменная, брат, но у тебя пет Черного Образа, иначе ты бы давно всадил мне нож в спину.
С каждым стаканчиком мой собеседник нравился мне все больше и больше, и теперь я испытывал к нему поистине теплые чувства.
- А может, я забавляюсь с тобой, Хаункас? Ведь ты хороший собутыльник! Или, скажем, ты просто нужен мне. Пока что нужен.
- Ну и глупо, брат… Давай-ка лучше выпьем.
- Давай. - Он потянулся за своим стаканчиком, но я подсунул ему свой, а сам взял его.
- Отравимся вместе!
- Нет, ты все же мне по душе. - Он проглотил, не поморщившись, терпкий напиток.
- Ты мне тоже по душе, брат! Не знаю, как мне выразить, Долкмен, мое к тебе уважение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111