Сейчас с лим в кабинете работали н
ачальник «тяжкого» отдела Городников со старшим опером Володей Алимов
ым. Я отправился посмотреть на эту сцену.
Ракушкин, прыщавый, плюгавенький мальчишка с короткой стрижкой «под кру
того», совершенно неуместной для его тощей шеи и маленькой головы, скрюч
ился на стуле и бросал злобные взгляды на моих сотрудников. Две недели на
зад банда взяла питерскую фуру. Один водитель чудом остался жив Ц умудр
ился вырваться и убежать в лес. Но перед этим он увидел, как зверски избили
его товарища, а потом этот прыщавый гаденыш долго, с остервенением тыкал
стальным метровым штырем в распростертое тело и размазывал по лицу чужу
ю кровь.
Ц Хочу адвоката, Ц упрямо долдонил Ракушкин. Ц Меня арестовали не пра
вильно. Я на вас буду жаловаться…
Ц Пожалуешься? Ц спросил я, заходя в кабинет. Ц Я начальник уголовного
розыска. С удовольствием выслушаю твои жалобы.
Ц Ну, эта… Ц Ракушкин приосанился. Ц Все не правильно. Арестовали зазр
я. Я ничего не делал. Адвоката не дают. Когда забирали, чуть руку не вывихну
ли. А этот, Ц он указал на начальника отдела, Ц меня толстой книгой по гол
ове ударил… Больно, блин!
Я смотрел в его мутные глаза и думал: где тот механизм, который превращает
человека в чудовище? Что служит толчком, заставляющим убивать, насиловат
ь? Может, Дима и Аля правы, действительно зло живет само по себе и собирает
свою кровавую жатву?
Ц Ты, Ракушкин, задержан по подозрению в совершении разбойных нападени
й и умышленных убийств.
Ц Это вранье! Все вранье! Ничего такого я не делал. Честное слово…
Ц Адвокат тебе будет. Уже вызвали. Чуть позже будет.
Ц Я без адвоката говорить не стану… Я свои права знаю!
Ц Будет тебе и следователь, и адвокат. Будет тебе и кофе, и какао с чаем.
Я взял стул и уселся напротив Ракушкина. Судя по всему, уперся он основате
льно, кто-то ему насоветовал, как вести себя в милиции. Колоться он не соби
рался. А расколоть его надо было во что бы то ни стало. Прошла информация, ч
то банда завтра обещала /строить еще одну «мокруху». Значит, опять труп, оп
ять слезы и похороны.
Ц Вот ответишь, где твои подельники, и все тебе будет…
Ц Ничего не знаю! Ц обиженно засопел Ракушкин, понял, что в моем лице вря
д ли найдет защиту своим «законным интересам». Ц Не буду говорить! Адвок
ата!
Таким голосом обычно кричат: «Доктора!»
Ц Будешь ты говорить, животина. Еще как будешь. Ц Я взял его за шею и прит
янул к себе. Ц Ты думаешь, волчина позорная, что тут с тобой кто-то сюсюкат
ься будет? Нет. Ты убийца. И никуда тебе от этого не деться. Будешь отвечать
… Тебе сейчас за жизнь свою надо бороться. Признаешься, изобразишь в суде
на своей поганой роже чистосердечное раскаяние, глядишь, от стенки отмаж
ешься. Получишь каких-нибудь лет пятнадцать… Сейчас общественность наш
а такую мразь, как ты, обожает. Вам и гуманизм судебный, и помилования, и амн
истии. Глядишь, и выживешь. Я отпустил его и отбросил на спинку стула.
Ц На понт берете, менты!
Ц Ух ты, какие они слова знают.
Ц Ничего не скажу! Ц визгливо завопил Ракушкин.
Ц Правда? Заложишь ты своих корешей, как миленький, деваться тебе некуда.

Ц Нет!
Ц Ты что, боишься их? Что за стукача сочтут, отомстят? Не отомстят и за стук
ача не сочтут, потому как скоро вы будете наперебой друг друга закладыва
ть, чтобы свою вину на других свалить.
Ц Нет!
Ц Тебе не их надо бояться. У водителя, в которого ты штырем тыкал, трое дет
ей осталось, притом одна из дочек больна церебральным параличом, прикова
на к коляске. А Гейдар Абдуллаев, тот милиционер, его вы месяц назад «сдела
ли». Он через Афган и Чернобыль прошел. А вы его, сучьи дети, бензином облил
и и еще живого сожгли.
Ц Это не я. Я ничего не скажу, Ц долдонил Ракушкин. Ц Я требую адвоката.

Ц До адвоката еще дожить надо… Слушай, Сергей, а ты летать умеешь?
Ц Как это?
Ц У нас на допросах всякое бывает. Иногда клиенты нервные попадаются, из
окон выпрыгивают. А тут шестой этаж, внизу двор УВД, плиты навалены Ц гара
ж строим. Самое главное, это окно ниоткуда со стороны не просматривается.
Улавливаешь?
Ц На понт берете! Ментам это нельзя… Я взял его за шкирку, сдернул со стул
а и потащил к открытому окну.
Ц А!… Ц начал было орать Ракушкин, но я так сдавил ему ладонью рот, что те
перь вырывалось только мычание. Я прижал мерзавца к подоконнику. Он смот
рел на меня, выпучив глаза. Не знаю, что он такого прочитал в моем лице, но то
лько начал бледнеть. Я подтолкнул его вперед. Еще одно усилие Ц и он полет
ит вниз.
Ц Даю тебе три секунды на размышление.
Я прижал его так, что только косточки хрустнули.
Ц Скажу… Все скажу!…
Он рассказал все. Клык Ц Виктор Клычков: «у своей бабы на Челюскинской»; Б
албес Ц Матвей Шипунов: «наверняка дома чалится, очкарик»: Гоги Паркадз
е, кличка Гога: «в спортзале на Купеческой железяки тягает». Из оружия у ба
нды два пистолета и обрез. Клык с пистолетом не расстается, любит его боль
ше родной мамы…
Ц Семеныч, Ц сказал я в телефонную трубку. Ц Поднимай своих ребят в руж
ье. Три группы по три-четыре бойца. «Рафик» и «Жигули» Ц твои, остальной т
ранспорт Ц мой.
Ц Кого берем? Ц уточнил командир спецназа.
Ц Банду по ОПД «Дальнобойщики». Три бандюка. Вооруженные, так что экипир
уй своих по тяжелому варианту.
Ц Отлично. А то мои хлопцы без дела размякли.
Ц Через двадцать минут жду вас в моем кабинете та инструктаж.
Через сорок минут три группы на семи машинах разъехались по городу.
Ц А здорово вы Ракушкина «расплющили», Виктор Иванович, Ц уважительно
сказал Володька Алимов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112