Нет, у мусорного бака делать нечего.
А во сне Барбосу почему-то все чаще грезился собачий рай…
Сколько прошло времени, Барбос не знал и знать не желал. У него теперь была жизнь, которая устоялась, казалось, навсегда. И ничего в ней измениться не могло… Но однажды изменилось.
Кабину резко тряхнуло. Барбос не знал, что «Ермак» несется на огромной скорости через бесконечную холодную космическую пустыню, и толчок воспринял, как нечто похожее на землетрясение. Генная память ужаса землетрясений живет в каждой собаке. Но в космосе землетрясений не бывает. Зато встречаются метеориты. Один из них вдребезги разнес параболическую антенну, навсегда прервав связь с Землей.
Бортовой компьютер не пострадал. «Ермак» вошел в атмосферу. Заработали тормозные двигатели. И сказочным цветком расцвел в небе Земли-дубль оранжевый купол парашюта. Станцию еще раз тряхнуло – на этот раз она замерла на поверхности иной планеты.
Замигали лампочки анализаторов. Через несколько минут, обработав информацию, компьютер убедился, что температурные, атмосферные, бактериологические условия на планете не представляют опасности. Послышалось гудение. Люк медленно отполз в сторону. В отверстие начал литься особенно яркий после полумрака кабины свет.
Барбос рванулся вперед. Спрыгнул на траву. Радостно залаял. Вокруг была зеленая трава. Лес. Речка… И дружелюбные, гладкие собаки. Это был грезившийся Барбосу собачий рай!

* * *

В самой совершенной обсерватории планеты, рядом с мощнейшим лазерным компьютером совещались двое. За не слишком лицеприятной внешностью Гавкаускасашестого, седого, в возрасте, бульдога, скрывался могучий разум. Признанный ученый муж, великий знаток космоса, своими заслугами он полностью разбил вредные суждения и предрассудки, что бульдоги если на что и способны, так только на тяжелую физическую работу.
Рядом с ученым сидел его ассистент – большой черный водолаз Дувхаузвосьмой. Этот молодой, немного легкомысленный, подающий надежды пес боготворил своего учителя и не без оснований считал того первым умом планеты.
Гавкаускас еще раз просмотрел диаграммы. Сомнений не оставалось – к планете приближался космический корабль. Ведь только управляемый аппарат способен произвольно менять траекторию.
– Смотри, – послал ученый мысль своему ассистенту и подчеркнул пишущей палочкой несколько цифр.
Со стороны могло показаться, что палочка парит в воздухе сама по себе, однако само по себе в мире ничего не происходит. Гавкаускас держал ее в воздухе, используя силу мысли.
Собачья техническая цивилизация на Земле-дубль развилась благодаря парапсихологическим задаткам, доведенным до совершенства. Телекинез заменил руки. Телепатия – речь.
Собачья цивилизация прошла почти такие же стадии, как и человеческая. Были и подъемы, и спады, и безжалостное угнетение собаки собакой, и ненависть между представителями различных пород: бульдоги ненавидели сеттеров, лайки – такс (названия даны по аналогии с земными. – Примечание переводчика). Породная кастовость сохранилась в чем-то и в цивилизованные времена, что не позволяло собачьему сообществу превратиться в сборище дворняжек. Постепенно общество стремилось к справедливости, со временем все более реальной становилась светлая жизнь для всех собак. Расширялись знания о природе. Строились лаборатории, научные центры. Возводились красивые города.
– По расчетам выходит, что корабль следует к нам от третьей планеты главной планетарной плоскости, – промыслетелеграфировал Гавкаускас.
– Верно, – согласился ассистент и рыкнул от возбуждения.
– Через несколько минут он должен произвести посадку недалеко от обсерватории.
– Должен, – ассистент снова рявкнул.
– Винтолет мне, – потребовал Гавкаускас.
Великому бульдогу для полной реализации его возможностей был положен любой требуемый им транспорт. Двое ученых – старший чинно и неторопливо, младший – высунув язык и радостно подпрыгивая – направились к площадке. Летчик, уже получивший мысленный приказ, заводил винтолет. Под напором свистящих раскручивающихся лопастей прижималась трава.
Ассистент уселся на траву и яростно зачесался задней лапой.
– Учитель, – промыслетелеграфировал он, – у нас такая развитая цивилизация. Неужели нельзя изобрести действенного средства против этих злобных и противных исчадий – блох?
– Это никому не удавалось, – ответил Гавкаускас. – Эти существа чрезвычайно живучи и приспосабливаются к любым нашим средствам, коварно досаждая вновь и вновь.
Винтолет поднялся в воздух. На экране компьютера было видно, где сейчас корабль-гость и куда по расчетам он приземлится.
– Великий Гав! (божественный пророк собачьего мира. – Прим, переводчика) – воскликнул молодой ученый. – Вот он!
В голубом небе виднелся оранжевый купол. Под ним можно было разглядеть черный шар.
– Как вы думаете, учитель, они похожи на нас? – ассистент вновь нетерпеливо зарычал.
– Не знаю.
– Уверен, все разумные существа собакоморфны. Это великий промысел Вселенского Духа.
– Вселенский Дух изобретателен и, похоже, не терпит повторений, – возразил Гавкаускас. – Скорее всего, мыслящие существа имеют разную форму. Не удивлюсь, если мы встретим чудовищ о десяти лапах и без шерсти.
– Без шерсти? Только не это! – ужаснулся Дувхауз.
– Им мы тоже можем показаться чудовищами, не забывайте об этом, друг мой.
Винтолет приземлился на берегу реки. А вскоре неподалеку замер шар-гость.
С замиранием сердца смотрели ученые и летчик на медленно открывающийся люк. Кто же покажется из него?
1 2 3 4