Любой такой камень сделал бы честь самому престижному ювелирному магазину.
Сожалеть о потраченном зря времени было поздно, оставалось лишь мечтать о том, как было бы здорово начать полевой сезон именно с этой глыбы, которая находилась у них под самым боком. Расколол ее, собрал торчащую «зелень», да отбыл в обратном направлении, даже не разбив палатку.
— На сколько они потянут? — спросил Антон.
Протянув руку, Никита все еще не решался дотронуться до зеленой глянцевитой поверхности, воспринимая случившееся почти как сказку. Он всерьез опасался, что стоит только закрыть глаза, как это видение тотчас рассеется белесым дымком.
— Думаю, что каждый из них потянет на тысячу баксов, а может, и больше, — уверенно отвтил он. — Зяму знаешь?
— Это такого сипатого, что ли?
— Он самый. Так вот, в прошлом году мы с ним на железку ездили. Дней на десять… Я там камушек нашел немного поменьше этого, так он у меня его сразу за штуку купил. А эти-то побольше будут. А вон тот в центре, — показал он на полость, из которой выглядывали изумруды, напоминавшие толстые карандаши, — наверняка тысяч на пять потянет! А может, и подороже… Смотря на какого клиента попадешь. На каждый камень свой покупатель должен быть. Ну и повезло нам, я скажу. Как мамонтам! — восторженно выдохнул Никита. — Не зря тебя называют счастливчиком. Ты мне удачу приносишь. Попробую его отковырнуть, — он поднял с земли молоток.
Примерившись, Никита ударил по самому краю глыбы. Гнейсовая порода удачно отслоилась, а отбитый кусок упал в высокую траву.
— Бляха-муха! — выругался Антон. — Ты же по демантоиду колонул! Карата на три будет!
Никита невольно сплюнул. Так оно и есть, переливчатый камушек рассыпался в белую пыль. Удар пришелся по самой его головке. Странно, что он не заприметил его сразу, ведь демантоид торчал вызывающе, выставив на обозрение коричнево-зеленую грань.
— Знаешь, я поздно заметил, только уже тогда, когда молоток на удар пошел. Что-то блеснуло, думал, слюда, — с некоторой неловкостью отвечал Никита. — Не шарахать же себе по ноге.
— Уж лучше бы по ноге саданул.
— Ладно, хрен с ним, — отмахнулся Никита. — Тут этих камней столько, что можно три года не работать, а только пить да гулять, не просыхая.
— Верно, — махнув рукой, согласился Антон. — Еще и на черный день останется.
— А вон там, видишь, блестит?
— Ну?
— Фенакит… Он в оправе очень хорош.
— А все-таки демантоид жаль, такие крупные очень редко встречаются. Считай, что пять тысяч баксов на ветер выбросил.
— Ну, понимаю я все, — несколько раздраженно ответил Зиновьев. — Так что, теперь меня убивать, что ли, за это?
Антон только хмыкнул.
— Так уж и убивать… Живи пока!
Подняв с травы отбитый кусок гнейсовой породы, Никита с интересом принялся рассматривать кристаллы. Длинные, ромбические, плотно припаянные гранями к гнейсовой поверхности, они не желали расставаться с материнской средой и слегка поблескивали изнутри манящим травянистым светом.
На первый взгляд они не представляли собой ювелирной ценности. Стеклянный блеск темно-зеленых граней особо не впечатлял. Следовало иметь немалый поисковый опыт и богатое воображение, чтобы понять, что имеешь дело с незаурядной вещью. Такие образчики как эти, безо всяких трещин и с необычайной прозрачностью, можно встретить только один раз в несколько лет, и то при невероятнейшей удаче, которая, — увы! — перепадает далеко не всякому.
— Давай аккуратно сложим все образцы. А уже дома отпрепарируем их как следует. — Антон широко улыбнулся. — Знаешь, у меня мечта есть…
— Какая?
— Сделать себе золотую печатку, а на нее камушек поместить вот такого размера, — показал он на прозрачный светло-зеленый изумруд величиной с крупный лесной орех.
Никита в ответ только хмыкнул.
— Пижон ты, однако! Сверкнешь где-нибудь в баре таким камушком, так у тебя его вместе с головой оторвут. Я тебе вот что советую. Если у тебя появилась какая-то капуста, так ты молчи и никому об этом не рассказывай! Нас и так со всех сторон пасут. И менты, и ФСБ, и братва! Да всех не перечислишь, — в отчаянии он махнул рукой. — И каждый хочет от нас чего-то поиметь. Так зачем же на свою задницу искать приключения!
— Тоже верно.
— Хорошо, что понимаешь.
— Знаешь, о чем я думаю?
Никита, стараясь ненароком не сбить драгоценные зеленые головки, принялся отбивать породу вместе с изумрудами. Действовал он теперь крайне осторожно, всякий раз выверяя силу удара. Наступала самая ответственная часть, надо было умело извлечь находку. Изумруд — камень хрупкий, хотя и твердый, он требует бережного обращения. Хотелось обойтись без брака.
— Ну?
— Хорошо, что мы хитники, а не «черные» старатели. Камушки вот ходим, ищем а не золото моем…
Удар получился аккуратный, точно выверенный. Гнейсовая порода, сколовшись точно по линии напластования, упала под ноги Никите. Подняв щетку изумрудов, он не без удовольствия посмотрел камешки на свет, любуясь их безукоризненной прозрачностью, и довольно ответил:
— Это уж точно!
С краешка обнажился светло-зеленый демантоид. Весьма приятный сюрприз. Никита любил этот камень за свет, переливающийся у него внутри. Когда-то в старину их называли зелеными бриллиантами. И было за что!
— Я тебе не рассказывал, как золотишко в Магадане намывал? — Антон усмехнулся.
Из валуна, строптиво пробивая слоистую поверхность, торчал крупный изумруд. Просто так к нему не подлезть. Требовалось тонкое зубило. И отколачивать самоцвет следовало вместе с породой, чтобы не разбить его. Антон достал из рюкзака инструмент и, установив его в небольшую трещину, несильно стукнул молотком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14