— Все это ты получишь в достаточном количестве, — быстро отреагировал Петр Сидорович. — Думаю, что мне представится возможность дать вам попрактиковаться за пределами кичи.
— Неплохо бы, — заулыбался Клещ. — Я вот еще что хочу сказать, медвежатник — это особая профессия, не каждый может ее освоить. Сейфы имеют свой характер. А чтобы серьгу отмочить, нужно воровское нутро иметь!
Петр Сидорович слегка улыбнулся:
— С этим тоже проблемы не будет. Человек, с которым ты будешь работать, не совсем обычный. Скоро ты это поймешь сам. — Петр Сидорович поднялся. — Думаю, что вы поладите. Вы даже внешне похожи друг на друга. — И, как-то таинственно улыбнувшись, добавил: — В какой-то степени он твой двойник. — Он трижды постучал в дверь, которая тотчас отворилась.
Вошел все тот же самый прапорщик и, бросив настороженный взгляд в сторону неподвижно стоящего Клеща, спросил:
— Приводить?
— Сделай одолжение, голубчик, — по-хозяйски распорядился Петр Сидорович. — А я уж пошел. Вы тут как-нибудь без меня разберитесь. Не стоять же мне над душой!
* * *
Первое, что удивило Захара, когда он вошел в камеру, так это то, насколько они с Клещом похожи друг на друга. Перед ним как будто бы сидела его собственная копия. Разве что только заметно исхудавшая, малость осунувшаяся. Оставалось только удивляться тому, что природа способна на подобные выверты. Имелись, конечно, кое-какие отличия, но они были столь несущественны, что ими можно было пренебречь. Так, например, у Захара кончик носа слегка загибался книзу. Если сделать небольшую коррекцию, то даже дубари не сумеют отличить их друг от друга.
Поздоровавшись, Захар на минуту застыл у дверей, пытаясь понять, что за человек сидит перед ним, и тотчас натолкнулся на биоэнергетическую защиту, которой тот, не отдавая себе отчета, плотным слоем окутал себя, едва увидев в камере незнакомца. Оно и понятно, любой новый человек в первую очередь для него является потенциальным неприятелем.
Захар мгновенно почувствовал, что перед ним человек, обладающий звериной интуицией, бесшабашный и в то же время необычайно волевой. И если бы ему удосужилось родиться в стае, то наверняка он сделался бы «альфа», а со временем дорос бы и до волхва. Оказавшись в четырех стенах, он не утратил своей боевой доминанты, а наоборот: в нем пробудились рефлексы, которые не были востребованы в более спокойной обстановке. Неспроста гласит народная мудрость: «Ищи смелого в тюрьме». Замкнутое пространство, насильственное лишение свободы и жесткое содержание только усиливают рефлекторный механизм выживания, заставляя работать его с еще большей отдачей.
Захару достаточно было бросить на узника всего лишь один взгляд, чтобы понять, — природа создала их из одного материала. Не из того, что рассыпается при легком прикосновении, а из сверхпрочного, способного выдержать огромные нагрузки.
Подсознанием, активизированным в тот самый миг, когда он переступил порог камеры, Захар почуял, что этот человек — его зеркальное отображение. А следовательно, они поладят. Ведь невозможно же, в конце концов, бесконечно воевать с самим собой!
Клещ широко улыбнулся, показав безукоризненные зубы, и бодро сказал:
— Проходи, чего ты менжуешься? — Когда Захар прошел в камеру, ответив такой же располагающей улыбкой, Клещ продолжил: — Вижу, что Петр Сидорович не ошибался. Мне ведь достаточно посмотреть на человека, чтобы понять, будет из него толк или нет. Как тебя звать-то?
— Захар.
— Меня Кирилл, можно Клещ! Ладно, присаживайся, — кивнул он на шконарь напротив, по праву старшего хаты. — Что там у тебя в сидоре припрятано? Слышу, погремушки какие-то стучат.
Прошла всего лишь минута, но Захару показалось, что они знакомы не один день. Бывает и так. А может, подобное ощущение возникло от того, что, прежде чем перешагнуть порог хаты, ему пришлось детально ознакомиться с биографией своего соседа?
— Отмычки, — с некоторой растерянностью сказал Маркелов.
Клещ заметно оживился:
— Ох, соскучился по настоящему делу!.. Что ж, тогда не будем тянуть. Чем раньше я тебя научу, тем раньше откинусь. — Вытряхнув из мешка отмычки, он критически осмотрел каждую из них. После чего, одобрительно крякнув, сказал: — На первое время годится, потом нужно будет заказать другие. — И, хитровато прищурившись, спросил: — Ты хоть знаешь, с какого именно момента начинается настоящий медвежатник?
Маркелов пожал плечами и простовато ответил:
— Наверное, с того самого времени, как он решил открыть первый замок.
— А ты молодец, — одобрительно кивнул Клещ, укладывая отмычки обратно в мешок. — Шаришь! Пара месяцев пройдет, так ты еще и меня обставишь. Вот что я хочу сказать, настоящий медвежатник начинается с момента, когда решает, каким образом и каким инструментом следует вскрывать замок.
— Пожалуй, — сдержанно согласился Захар, все более проникаясь доверием к собеседнику.
— Вся закавыка в том, что нужно выбрать наиболее эффективное средство, требующее минимального времени для взлома. Нет таких замков, которых не сумел бы взломать Клещ. Весь вопрос заключается в том, как это делать… В одном случае открываешь замок подобранным ключом, а в другом просверливаешь отверстия. И как ты думаешь, какой вариант лучше?
— Первый, — улыбнувшись, ответил Маркелов.
— Верно, первый… При втором случае будут заметны следы взлома. Да и на шум можно привлечь кого-нибудь. Всего этого нужно избегать. А что ты знаешь о сейфах?
Клещ достал из-за пазухи небольшой мешочек, похожий на обычный кисет. Развязав мешочек, он, к удивлению Захара, вынул из него щепотку чая и бережно положил ее на язык.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22