Питер, Сьюзен, Эдмунд и Люси…»
Слова чудесной сказки завораживали отца и сына, помогали им перенестись в чудесный мир, где можно шагнуть в обычный платяной шкаф и оказаться в волшебной стране.
Лайем дочитал до конца главы и закрыл книгу. Часы на столике у кровати показывали пол-одиннадцатого – Брету пора спать.
– Давай остановимся здесь и продолжим завтра.
– А ты веришь в волшебство, папа?
– Каждый раз, когда смотрю на тебя, Джейси или маму, я в него верю, – улыбнулся Лайем.
– Расскажи мне о том, как я родился.
Это была их семейная легенда, которая часто согревала детей и родителей в тяжелые минуты жизни.
– Твоя мама заплакала и сказала, что никогда в жизни не видела малыша прекраснее.
– А ты сказал, что я похож на блюдо, которое недодержали в духовке, – улыбнулся Брет.
– Ты был совсем крохотным… – Лайем погладил сына по щеке.
– Но у меня были отличные легкие, и когда я хотел есть, я кричал так, что стекла дрожали в окнах.
– И няне приходилось затыкать уши, чтобы не оглохнуть…
Брет самодовольно разулыбался, и его улыбка согрела сердце Лайема.
– Скажи, папа, дети, которые проходят через… волшебную стену. Они всегда возвращаются?
Лайем чувствовал, что сыну нужен уверенный положительный ответ. Своего рода счастливый конец истории.
– Да, конечно. Иногда они теряются, но рано или поздно находят дорогу домой и возвращаются в реальный мир.
– Ты почитаешь мне завтра перед сном? Обещаешь?
– Клянусь. – Лайем склонился и поцеловал сына в лоб, тут же вспомнив традиционный материнский поцелуй на ночь. Магический поцелуй, который защищал сына от страшных сновидений. – Я тоже немножко волшебник.
– Сомневаюсь.
Лайем понял, что сын хочет сохранить эту прерогативу для матери. Если он постарается занять ее место, это будет означать, что он не верит в ее возвращение домой. На глаза у Брета навернулись слезы.
– Я все время думаю о маме.
– Я знаю, дорогой мой. Я знаю. – Он прижал его к груди.
На какой-то миг жизнь вошла в прежнюю колею. Лайем вдыхал сладкий аромат волос сына, чувствовал прикосновение его теплой щеки. Сотни дорогих воспоминаний нахлынули на него, и он молился о том, чтобы это все повторилось в их жизни.
Глава 5
Роза заняла маленький коттедж рядом с главным домом, поставила на полочку в ванной косметические средства и сунула в холодильник графин с холодным чаем и буханку хлеба. Она рассчитывала большую часть времени проводить с внуками и с дочерью. Наутро она приготовила завтрак Лайему, который отправился на работу, и захотела собрать детей в школу.
Не нужно, бабушка, пожалуйста…
У нее не хватило силы воли противоречить им. Она понимала, что им хочется провести день с матерью, но больница – не место для детей. Им не следовало оставаться там час за часом, день за днем.
Роза постаралась настоять на своем, но не смогла им противиться. Они сели в машину и поехали к медицинскому центру. Роза оставила детей в приемном покое и пошла по коридору к палате. Она сосредоточенно считала ступени. Их оказалось одиннадцать.
Небольшая комната с задернутыми шторами по-прежнему пугала ее – здесь было много посторонних шумов, которые производили медицинские аппараты. Она подошла к кровати и горестно склонилась над своим несчастным ребенком.
– Знаешь, видимо, не важно, сколько нам с тобой лет. Ты все равно остаешься моей маленькой девочкой. – Она погладила Микаэлу по бледной впалой щеке. Кожа была дряблой и бесцветной, но Розе показалось, что под ней струится кровь, чего не было раньше, отчего плоть стала мягче и податливее. Она взяла щетку для волос и стала причесывать дочь. – Сегодня я вымою тебе голову, дочка. – Она улыбнулась: – Я никак не могу привыкнуть к твоим коротким волосам, хотя они такие уже много лет. Стоит мне закрыть глаза, и я вижу свою девочку с длинными, струящимися по спине косами.
Роза задумалась. Ей вспомнилось время, когда ее дочь ждала того единственного мужчину, который был ей нужен. Он обещал вернуться, но обманул. И тогда Микаэла, вооружившись ножницами, принесла в жертву то, что ценила в себе больше всего.
«Не уродуй себя», – сказала ей тогда мать, хотя имела в виду другое: не ломай свою жизнь ради него.
Роза не могла упрекать женщину за то, что та полюбила не того мужчину, лишь надеялась, что Микаэла переживет сердечную драму и вновь отрастит свои шикарные волосы.
И вот теперь ее дочь была острижена коротко, как мальчишка.
– Нет, – вслух вымолвила Роза, – я не хочу думать о нем. Он и раньше не стоил того, тем более теперь. Лучше уж я буду думать о тебе, моя девочка. Ты всегда была красива, обворожительна, весела, всегда заставляла нас смеяться. И у тебя были далеко идущие планы, помнишь? У тебя над кроватью висели фотографии далеких мест. Ты хотела поехать в Лондон, Париж, Китай. Помнишь, я спросила тебя: «Откуда у тебя эти фантазии, Микита?» И что ты мне ответила? – Она ласково погладила дочь по волосам. – Ты сказала: «У меня должны быть такие грандиозные мечты, мама, потому что я мечтаю за нас обеих». Сказав так, ты ранила мое сердце.
Рука Розы вдруг замерла. Она вспомнила о том, как грандиозные мечты ее дочери неожиданно съежились, а потом и вовсе испарились под жарким калифорнийским солнцем.
Как давно это было! Теперь от ее мечтаний не осталось и следа.
– Теперь у меня большие надежды, детка. Я мечтаю о том, что придет день, когда ты сядешь на этой кровати и откроешь глаза… что ты вернешься к нам. – Ее голос дрогнул и превратился в надтреснутый шепот. – Теперь у меня есть мечта. Ты ведь всегда хотела, чтобы я о чем-нибудь мечтала. Теперь я мечтаю за нас обеих, Микита.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79